Небольшая облицованная голубым кафелем кухонька типовой квартиры. Исцарапанный линолеум, две кошачьи миски в углу. В раковине притаилась очередная не помытая кем-то кастрюля, и ей за это немного стыдно, хотя гость уже должен был привыкнуть. Она стоит в черных джинсах и облегающей кофте, делающей ее совсем тоненькой – не переодевшись, только-только с работы, – и старательно выжимает в джезву апельсиновые дольки и кружочек лимона. Он улыбается и смотрит на принесенные маленькие-маленькие чашечки – выпрашеваемые ей почти год и, наконец, подаренные знакомым на 14-е февраля. У нее все сервизы дареные – она любит красивые вещи, но все деньги уходят на оплату съемной квартиры и всяческие необходимости. Так что ей повезло, что другие любят ее.
- Знаешь, мне как раз не хватало сегодня капли здорового пафоса, - улыбается он.
- Тогда ты пришел, куда нужно, - отвечает она и вытирает руки вафельным полотенцем. Джезва уже стоит на плите и потихоньку распространяет вкусный запах. К сожалению, она никогда не ощущает его, если варит кофе сама.
Она приносит два блюдца из другого сервиза и аккуратно выкладывает на них купленные минут пятнадцать назад пирожные.
- Кофе еще не убежал, нет? Странно…
- Странно? Будто ты в первый раз это делаешь, - усмехается он.
Она пожимает плечами и застывает над плитой на пару минут. Затем открывает верхний ящик тумбочки в поисках ложек и ситечка. Ящик ломается. Они вместе прилаживают отвалившуюся стенку на место. Она заглядывает внутрь и морщится, не обнаружив подходящих случаю маленьких ложечек, извлекает в итоге обычные чайные, раскладывает и снова застывает над закипающим зельем.
Она снимает джезву три раза и разливает ароматный напиток по чашечкам.
- М-м… Вкусно! – заявляет он, некогда учивший ее кофейной алхимии.
- Правда? – совершенно искренне удивляется она, не рискуя сделать глоток из страха обжечься. – Надо будет для разнообразия его как-нибудь испортить…
- Надо.
- Осталось только придумать, как…
Они пьют кофе с каплей здорового пафоса и разговаривают ни о чем. Черный кот, оставив попытки залезть мордой в чашку, дремлет у нее на коленях. За окном дышит последними морозами слепая мартовская ночь.