С нами Божья милость и сова с пулеметом.
читать на Книге Фанфиков
глава XXIV24. Герои Йотунхейма
— Собирайтесь. Сюда вы больше не вернетесь.
Рыцари смерти одинаково пожали плечами и разошлись — Дартаниор в жилую пещеру за дневником некроманта и «спящим» вурдалаком, Сэльвана к выходу, чтобы не мешаться под ногами. У Элланы тоже, кроме того что на ней, был только заплечный мешок с провизией, опустевший к их появлению у костяной ведьмы и набитый заново хозяйственной орчихой. А вот у Ажики взгляд заметался. Она такого поворота явно не ждала.
— На, поешь, — Яростная выдернула кусок мяса прямо из тлеющего костра и сунула эльфийке. — Неизвестно, когда еще перепадет пожрать, тем более горячего…
Здесь была ее правда. Лана была легкой на подъем и привычной к лишениям, но в такие гиблые земли, чтобы даже живности не было на подстрелить, ее раньше не заносило. Ажика рассуждала еще проще: голодный воин — плохой воин. И быстро увязывала в сумки заготовленную за эти несколько дней снедь. Эллана заметила, что врайкульша тоже не осталась безучастной к сборам и достала широкий меховой плащ с капюшоном.
— Я иду с вами, — ответила Найтсвуд на невысказанный вопрос эльфийки. — Если все пройдет, как нужно, мое присутствие в Йотунхейме больше не понадобится.
— А вот отсюда можно поподробнее? — немедленно откликнулась орчиха. — Я хочу знать, в какую на этот раз задницу мы лезем.
— В Залы Предков, — равнодушно ответила костяная ведьма. — Там среди спящих мьординов мы найдем Искальдера. Я захвачу его тело, а вы взойдете на вершину Боевого Шрама. Это место издревле используется врайкулами как арена для поединков чести. Там вы зажжете сигнальный огонь и тем вызовете чемпиона Йотунхейма на бой. Искальдер откликнется на этот зов и проиграет. И Вардмадра тоже не сможет такое пропустить, — губы женщины растянулись в жутковатую кривую улыбку. Это была улыбка банши, не ее. Часть разума колдуньи еще жила и слабо сопротивлялась. Ей не нравилось то, что задумала захватчица.
Эллана перехватила взгляд Дартаниора. Он ждал их, опершись плечом о стену у входа, и слышал весь разговор. Лицо рыцаря смерти было задумчивым, будто он понимал то, чего банши не сказала вслух, и прикидывал варианты. А может, просто думал о том, как лучше исполнить план Найтсвуд, а некий подтекст в нем породила шевельнувшаяся паранойя эльфийки. Однако великанша с некромантом обменялись взглядами, и мужчина кивнул.
Они вышли из пещеры все вместе. На этот раз рыцари смерти оседлали грифона, а ордынкам выпало идти с костяной ведьмой. Вопреки ожиданиям, она двинулась прямо по главной дороге Ньорндара, не собираясь прятаться и лазать по тайным горным тропинкам. Эллана и Ажика шли за врайкульшей, словно почетный эскорт, не убирая оружия в ножны. Разумеется, наткнуться на местных было только вопросом времени. О паре патрульных предупредила Сэльвана за минуту до того, как те оказались в зоне прямой видимости. Великанша остановилась, сделав знак держаться у нее за спиной. Носком сапога она быстро вывела на припорошившим дорогу снегу руны и вполголоса прочла заклинание на местном гортанном наречии.
— Замрите, — приказала банши. — Не двигайтесь и не разговаривайте, что бы ни происходило.
Лана напряженно следила, как патруль приближается к ним. У одного врайкула было копье, у другого внушительного вида топор за поясом. Эльфийка уже рассчитывала, как они справятся с этой парочкой, уверенная, что Ажика думает о том же. Копейщика, пожалуй, она возьмет на себя. Орочьи бастарды длинее, чем рукоять топора, Яростная без труда сможет держать врайкула на расстоянии, пока не подоспеют с внезапной атакой рыцари смерти…
Врайкулы прошли мимо. Переговариваясь о чем на своем языке, они прошагали в паре ярдов от вычерченных рун и даже голов не повернули. Ордынки проводили их настороженными и непонимающими взглядами, пока северяне не скрылись вдали.
— Мы не можем позволить себе устлать мертвецами дорогу прямиком в пещеру костяной ведьмы, — сказала Найтсвуд, затерев ногой свой рисунок. — Ее участие в этом до последнего не должно быть известно.
— Но… — попыталась что-то спросить орчиха, но ее не стали слушать. Колдунья просто пошла дальше.
— Это была магия, — неуверенно пояснила Эллана. — Рунная магия. Она отвела им глаза.
Еще раз им пришлось воспользоваться уловкой, когда чьи-то шаги послышались сзади. Скорее всего, этот врайкул был гонцом. Он торопился куда-то, бегом пробежав мимо замершей ведьмы. От другого патруля они спрятались между штабелями пустых клеток. Чем ближе они подходили к горному отрогу, тем сильнее врайкульша ускоряла шаг, будто боясь опоздать. Наконец, среди камней показался вход — теперь уже не поймешь, прорубленный прямо в горе или являвшийся когда-то естественной пещерой. Разумеется, здесь была стража. Здесь всегда была стража, Залы Предков — место для врайкулов сакральное и одновременно — стратегический проход. А после недавних нападений и пожаров Йотунхейм гудел, ощетинившись оружием. Это не ощущалось только на отшибе, где жила костяная ведьма.
Грифон спикировал с неба, будто только их и ждал. Рыцари смерти спешились, Дартаниор опустил на землю вурдалака, словно любимую собачку. Чуть всколыхнулся магический фон — контроль над летающим костяком перешел к некроманту, будто брошенные поводья.
— В Залы Предков мы войдем по трупам, — сказала Найтсвуд без всяких сожалений.
— Мы готовы, — коротко кивнула Сэльвана.
Живых никто не спрашивал. Рыцари смерти, лишь обменявшись быстрыми взглядами, ринулись в атаку. Молча и слаженно, будто были связаны такими же узами, как бегущие за Дартаниором миньоны. Женщина парировала сверкнувшие в свете факелов топоры, силой удара разворачивая врайкула чуть боком. Звездный Дым ударил в этот бок, переломил широким рунным лезвием позвоночник и добил бессильно рухнувшего на землю гиганта, когда Сэль уже отражала атаку второго. Стража пала меньше, чем за десять ударов сердца. Костяная ведьма вошла в Залы с видом царицы, переступив через тела в расползающейся луже крови.
Здесь было очень светло. Факелы на каждой колонне. Оставалось только диву даваться, где врайкулы берут столько драгоценной древесины так далеко на севере. Но предаваться размышлениям было некогда. Найтсвуд уверенным шагом шла по коридорам и лестницам. Двое рыцарей следовали по обеим сторонам от нее, Лана и Ажика прикрывали тыл, стараясь не отстать. Им почти не мешали. Не могли помешать. Встреченные врайкулы — по одному, по двое — падали замертво прежде, чем успевали поднять тревогу. И если обратить внимание, они не были воинами. Оракулы, таинственные сноходцы — кто нес службу в этом странном месте? И где вся стража? Неужели, брошена на защиту деревни снаружи? Неужели, северяне не могли даже предположить, что кто-то решится ударить в их… эээ… склеп?
Эллана не знала, как охарактеризовать это место иначе. По стенам были продолблены ниши, и в них стояли врайкулы. Неподвижные, будто мертвые. Однако здесь не чувствовалась и следа разложения. Быть может, они действительно спали. Когда-то — целую жизнь назад — что-то говорила Мортифлай. Они проспали тысячи лет, а теперь проснулись. Но не эти.
Под каменными сводами звучали голоса. Сначала это слышалось далеким гулом, даже не сразу принятым за звуки, издаваемые кем-то живым. Но чем глубже они заходили, тем явственней этот гул превращался в речь, в песню, в заклинание на незнакомом языке. Именно к его источнику вела их Найтсвуд.
И с очередным поворотом Лана, наконец, поняла, где вся стража Залов Предков.
Перед одной из ниш творился ритуал. Врайкульские маги стояли полукругом, раскачиваясь туда-сюда, будто в трансе. Единственный человек среди них казался гномом. Но именно ему принадлежал голос, разносящийся по всем подземным чертогам, резонирующий, выпевающий слова заклятья. Тот самый культист, которого Эллана видела в Оке. А охранял весь этот ритуал добрый десяток воинов. И они пришельцев уже заметили.
— Убить, — коротко скомандовала Найтсвуд.
Ни те, ни другие не медлили. Стражи бросили свой пост вокруг творящегося ритуала и кинулись в бой с четырьмя обнаглевшими недомерками. Возможно, если бы им удалось окружить этих наглецов, все вышло бы иначе. Но подземные чертоги оказались слишком тесными для десятка. Схватка вышла кровавой и недолгой. Конечно, основная заслуга в этом была у рыцарей смерти, идущих напролом без тени сомнения, словно они вообще не способны были умереть. Однако и Ажика со своими двумя бастардами не сильно от них отстала. И даже Лана, которой с ее коротким клинком должно было прийтись сложнее всех, справилась достойно. В конце концов, это не первые ее противники большого размера. Убивать демонов было куда сложнее.
Проломив защиту, четверо оказались прямо перед ритуалистами. Первым к ним бросился Дартаниор. Оставив спутницам разбираться с безоружными сноходцами, он с разбега налетел прямо на центральную фигуру в темном балахоне. И столь же резво отправился в обратный путь, грохнувшись спиной у ног Сэльваны. По каменному полу разлетелись льдинки, сверкнули и погасли зеленые защитные руны. Рядом с недовольным воплем шмякнулся вурдалак.
— Сколько раз говорить, не лезь вперед, — процедила мертвая эльфийка.
— Ломайте круг, — приказала Найтсвуд, не участвовавшая в драке.
Сэльвана крутанула в руках меч и шагнула вперед, пока рыцарь-некромант поднимался. Расстояние между ней и ближайшим врайкулом было всего ничего. Она преодолела его, можно сказать, не спеша. Оценивающе посмотрела на бездействующего гиганта, взвесила оружие, будто сомневаясь. И резким выпадом пробила северянину грудную клетку. Алая кровь хлынула на пол, исчерченный рунами. Под ногами у каждого из магов их было выведенно множество, собранных в круги и соединительные линии. Но в отличие от человека в балахоне, они не защищали магов. Первый упал бездыханным, не издав ни единого звука.
— Ты… костяная ведьма? — культист оборвал свое заклинание вместе со смертью первого из сноходцев и обернулся к нападавшим. — Как ты посмела предать свой народ?!
— Она не предавала свой народ, — усмехнулся Дартаниор, ответив вместо банши. — В отличие от тебя. Самое время, кстати, снова сменить сторону, потому что вскоре и твоя голова полетит на здешние камни.
Повторяя движение Сэльваны, второй рыцарь смерти дошел до другого сноходца и полоснул его клеймором, глубоко разрубив спину.
— Вы! — выкрикнул человек. — Неблагодарные отродья! Господин вручил вам бесценный дар — а вы обратили свои клинки против облагодетельствовашей вас руки!
— Я тебе сейчас покажу этот бесценный дар, — с угрозой пообещал Звездный Дым, подходя к мужчине вплотную, но в этот раз не торопясь напарываться на его защиту, пока Сэльвана разбиралась с оставшимися врайкулами круга. Третий пал от ее меча.
— Они же даже не понимают… — Эллана, приблизившись, увидела, что глаза северян, поддерживающих ритуал, закрыты. Они спали стоя, раскачиваясь из стороны в сторону. В стенной нише напротив круга также спал древний гигант. Он был в полном доспехе, помимо шлема. Зачесанные назад волосы двумя толстыми рыжим косицами лежали у него на груди. Массивный подбородок был опущен.
— Если тебе претит, просто не вмешивайся, — проронила костяная ведьма, проходя мимо застывшей эльфийки. — Но однажды ты поплатишься за свою честность жизнью.
— Господин вернет меня к нежизни, и я распоряжусь его даром куда лучше, чем вы, отступники! — тем временем распалялся сектант.
— Я из тебя скорее вурдалака сделаю, — усмехнулся Дартаниор.
Сэльвана срубила четвертого. Культист оглянулся. Впервые на его лице под капюшоном отразилось что-то похожее на беспокойство.
— Остановитесь! Разрушив круг, вы не получите Искальдера. Ритуал продлевает его сон. Сноходцы должны были вывести его, когда пришло бы время. Если вы убьете всех, тело мьордина проснется, но дух останется блуждать…
— Это уже совершенно не важно, — сказала леди Найтсвуд и ритуальным кинжалом перерезала предпоследнему врайкулу горло. Сэльвана занесла меч. Культист дернулся, оглянувшись на почти уничтоженный круг, вернулся взглядом на замершего в предвкушении некроманта. Кадык человека судорожно дернулся над горловиной балахона. И фигура мужчины окуталась тьмой, прежде чем мертвая эльфийка обрушила свой клеймор на грудь сноходца.
— Зараза! — выругался Дартаниор. Темнота клочьями кружилась в том месте, где только что стоял культист, растворяясь в рыжем факельном свете. Человек пропал.
Зато с протяжным вздохом выступил из своей ниши тот самый врайкул. Выступил — и тяжело опустился на землю, медленно крутя головой с открывшимися мутными глазами. Его рот, казавшийся твердым, приоткрылся, смявшись в бессмысленном выражении. По подбородку потекла тонкая нитка слюны.
— Теперь убейте костяную ведьму.
Врайкульша пошатнулась. Ритуальный нож выпал из ее опустившейся руки. От груди отделилось белое марево, лоскуток тумана, стремительно вырастающий в призрачную фигуру банши. Ее можно было видеть лишь несколько секунд, прежде чем прозрачные руки рванушегося духа дотянулись до Искальдера. Образ смазался, померк, туман вошел в сгорбленную фигуру проснувшегося врайкула. Еще мгновение — и он поднял на воинов осмысленный взгляд с едва заметным розоватым флером.
Меч Дартаниора с хрустом врезался в шею колдуньи.
— Хрящецап, жрать!
— Эта маленькая тварь все равно донесет, что она здесь была, — произнес врайкул глубоким басом. Интонации Найтсвуд, ее легкий акцент (по привычке банши говорила на всеобщем) в изменившемся тембре заставили Эллану передернуть плечами.
— По крайней мере, они не сразу узнают, что она мертва. Меньше шансов, что тебя раскроют, — ответил рыцарь-некромант. Он понял, что костяную ведьму придется убить, еще в пещере.
— Что ты собираешься делать дальше? — спросила Сэльвана.
— Пировать, — усмехнулся Искальдер. — Я выйду к жителям Йотунхейма и поведаю об этой кровавой резне. Первым делом они потащат пробудившегося героя на пирушку. Прежде, чем она закончится, вы должны зажечь огонь и вызвать меня на бой.
— Мы поняли, — кивнула Эллана, стараясь не слушать чавканье вурдалака и не смотреть на обезображенный им труп. — Давайте поторопимся.
— Вот по этому коридору вы пройдете Залы Предков насквозь, — указала банши. — После держитесь гор. Тропа старая и узкая, но не тайная. Идите. Я чувствую приближение живых.
Оставив Найтсвуд в теле героя прошлого, все четверо поспешили в показанном направлении. Выход показался вскоре. Пришлось убить караульных еще и на той стороне, но после этого Эллана, наконец, смогла вдохнуть морозный воздух, не пропахший кровью насквозь. Грифона в этот раз оседлал Дартаниор, впрыгнув в седло прямо на ходу. Его вурдалак уцепился за костяную лапу на взлете, нелепым маятником взмыв в темное небо. Впрочем, их силуэты быстро затерялись впереди.
— Вот поэтому лучше, когда я летаю, — проворчала Сэльвана и двинулась первой, забирая к хребту.
Лана посмотрела ей вслед, перехватила взгляд Ажики, сделала еще один глубокий вдох и, стиснув зубы, тоже пошла. Ее очень давно не мутило на поле боя. Не от магии, а от того мрака, что творился вокруг. Эльфийка думала, хуже КельʼДанаса уже не будет. Она многое видела — и видела нежить: самих разлагающихся мертвецов, их разорванных жертв и даже их еще живых жертв. Но от воспоминанием звучащего в ушах чавканья вурдалака — их вурдалака — ее тошнило. И Ажика не должна была это понять, потому что в их дуэте Эллана командир.
Они спустились по искусственному пандусу, хвала Свету, никого больше не встретив, и вряд ли их было видно на фоне гор.
— Этого Искальдера тоже придется убить? — неожиданно подала голос Яростная.
— Найтсвуд ясно сказала.
— Банши сказала «победить». Это не всегда то же, что убийство.
— Неужели слишком много крови для орка?
— Слишком мало чести, — тихо вставила свое слово Лана. — Для нее — слишком мало чести.
Она услышала за ровными интонациями немертвой застарелую, привычную неприязнь. Сэльвана была старше. Очевидно. Она помнила орков на границе КельʼТаласа и горящие золотые леса. Она воевала уже тогда. А Лана еще нет.
— А для тебя? — Крыло Ветра посмотрела через плечо, не останавливаясь.
— Мне не нравится, что мы убиваем гражданских. И… — эльфийка замялась.
— И то, как мы это делаем, — спокойно уронила Сэльвана. — Ты слишком правильная для этой войны, светлая.
Эллана поджала губы, неосознанно копируя жест сестры.
— Я просто не хочу хоронить свою совесть. Этот поединок…
— Заклание, — бросила Ажика. — Это не поединок, это как заклание на жертвенном алтаре.
— Пусть так, — легко согласилась Крыло Ветра. — Заклание во имя мира и Мрачного Свода.
— Ничто не мешало нам убить Искальдера в склепе и лишить врайкулов чемпиона. Ничто не мешало нам дождаться там Вардмадру. И оставить костяную ведьму в живых, ведь она даже не воительница. Но то, что мы делаем — чудовищно.
— А мы и есть чудовища, — немертвая непривычно, неприятно усмехнулась. Неожиданная для ее всегда безразличного тона эмоция стегнула Лану больше, чем сама фраза. Сэльвана подождала и продолжила с прежним равнодушием. — У Дартаниора нет сердца. У него на груди огромный уродливый шрам, и на спине тоже — чуть меньше. Лезвие, которое могло такое оставить, разорвало бы сердечную мышцу в клочья. Восстанавливать — незачем. У большинства наших есть такие шрамы.
Эллана прикусила язык.
— Найтсвуд пытали культисты, прежде чем ее оскверненный дух отделился от тела, взяв всю злобу и боль, которую ей причинили. Так создавались все банши. Она почти не помнит своего прошлого. Изредка говорит что-то о муже, но не знает даже его имени. Найтсвуд — название деревушки, где она впервые себя осознала.
Слова без тени эмоциональной окраски падали, как сухие листья в безветренную погоду. Это не изменилось, даже когда она заговорила о себе.
— Я прошлое помню. У меня остались отец, мать и брат. Они все живы, я узнавала. Но возвращаться к ним я не буду. На моем теле нет шрамов, потому что власть крови обеспечивает тканям такую регенерацию, что рассосались даже прижизненные. Чудовищную регенерацию. Чудовищную силу. А чудовищное бесстрашие мне дает понимание, что лучше бы мне не возвращаться с этой войны вообще. Но нас, чудовищ, умрет гораздо меньше, чем честных воинов, что орков, что людей. И особенно — честных паладинов, которые будут до конца цепляться за свою праведность, платя за это троекратную цену там, куда Черный Клинок не успеет.
— Я понимаю, что такое война, — хмуро ответила Эллана. — Но если мне приходится совершать чудовищные вещи, я хочу видеть цель и понимать, что она так же высока, как цена за нее.
— Вон, — Сэльвана подняла голову и кивнула на далекий черный зубец, торчащий даже над горами. — Цитадель Ледяной Короны. По-моему, достаточно высокая.
Раздался шорох голых крыльев, на дорогу перед ними шлепнулся вурдалак. Дартаниор опустил грифона чуть дальше.
— Нам сюда. Тропа до самого верха чистая.
Подниматься пришлось долго, но, к счастью, вершина Боевого Шрама была всего лишь утесом, нависающим над Йотунхеймом, а не горным пиком. В конце пути их ждала скальная площадка, большую часть которой занимало старое кострище. В круге массивных камней даже сохранилось немного топлива, но оно было безнадежно отсыревшим.
— О чем она вообще думала? — скептически посмотрел на кучу веток Дартаниор. — Сколько им лет, интересно.
— Три дня, — ровно сказала Сэльвана. — Это я их сюда таскала.
— Все в порядке, я высушу.
Эллана шагнула к кострищу и присела на колени, опустив ладони на землю. Старой золы не сохранилось, все выдул ветер, бесчинствующий на утесе. Если они и зажгут костер, гореть он будет недолго. Эльфийка сосредоточилась, накаляя Светом камни, как раскаляла им оружие. Ток теплого воздуха ударил ей в озябшее лицо. Пошел пар, когда жар добрался до сырой древесины. Защелкала и заскрипела кора. Сверкнула искра. Лана попыталась поймать ее, пригвоздить волей и раздуть в огненную аркану. Это совсем слабенькая магия, как свечку зажечь. Может же она зажигать свечи без огнива…
Маленький язычок пламени заплясал на высушенной ветке. Девушка поспешно прикрыла его ладонями от ветра, давая окрепнуть, вгрызться в тело дерева и расцвести уже уверенно. Через несколько секунд занялся весь сушняк, переложенный для верности, кажется, торфом. Лана отошла, прикрывая лицо от жара. Но в сравнении с тем, какие тут должны были жечься костры, их огонек казался слабеньким и тусклым.
— Не увидят, — пробормотала притихшая хмурая орчиха. Рыцари смерти в стороне переругивались между собой, кажется, тоже за костер.
Эллана вздохнула, подошла к краю не обнесенной ничем площадки и глянула вниз, на огни Йотунхейма. Прикрыла глаза. Огоньки растеклись между ресницами. В спину дышал костер, пригибаясь от ветра. Эльфийка набрала полную грудь воздуха и выдохнула его уже медленно-медленно, фиксируясь на тепле, обнимающем ее фигуру, на свете внизу. И резко подняла руки от бедер вверх, очерчивая круг. Золотой шлейф взметнулся следом за ее движением, вспыхнув огненными крыльями. Лана буквально выбросила из себя это фантомное свечение, превратившись на несколько секунд в живого феникса, затмевая костер и озаряя все вокруг. Всего несколько секунд. Затем она угасла, тяжело дыша от этого краткого напряжения.
— Красиво, — оценил Дартаниор, прекратив свой бесполезный спор с напарницей.
— Думаю, теперь нас заметили, — Яростная стояла на краю чуть поодаль и напряженно всматривалась в сеть огней. — И это… Это поединок. Я думаю, я буду драться.
— Это будет красиво разыгранным убийством, Ажика, — качнула головой Эллана. — Пусть они…
— Нет, — неожиданно твердо сказала орчиха. — Пусть этот древний герой погибнет от честного железа. Я понимаю, что хочет банши. Это будет красивый бой, обещаю. И он будет правильным, насколько только может быть.
Эльфийка не стала спорить. Рыцари смерти приняли решение воительницы молча. Теперь им всем оставалось только ждать. А, как известно, время в такие моменты тянется медленнее всего. Ордынки побродили вокруг затухающего костра. Ажика предложила спарринг на отработку приемов, чтобы не слишком вымотаться перед боем. Лана позавидовала ее энергии. Сама она чувствовала себя если не уставшей, то близко к тому. Возможно, потому что снова моталась весь день по Йотунхейму, тогда как орчиха занималась их нехитрым бытом. Тем не менее, девушка согласилась. Они без особого рвения позвенели мечами, и вот, наконец, на тропе показались первые факелы.
Рыцари смерти встали, придвинувшись ближе к живым. Искальдер явился на зов не один. Вместе с ним шествовали воинственного вида северяне, несшие факелы. Поднявшись, они растянулись полукругом, освещая площадку. Мьордин встал посередине, сложив руки на груди. В ременных петлях на поясе у него висели два боевых топора. Ажика поудобнее перехватила свои бастарды и шагнула ему на встречу.
— Я вызываю чемпиона Йотунхейма на бой! — выкрикнула она.
Искальдер что-то прорычал в ответ.
— Он принимает вызов, — вполголоса перевел Дартаниор. Врайкул, меж тем, обернулся к своим сопровождающим и разразился длинной речью, переодически потрясая выхваченным топором, на что врайкулы одобрительно ревели. — Тут что-то очень пафосное про доблесть, про предков и про славную пирушку в честь победы. А еще она назвала тебя козявкой, — рыцарь смерти хмыкнул.
— Я думаю, нам нужно отойти, — заметила Сэльвана.
Трое эльфов, не спуская глаз с факелоносцев, отодвинулись на край площадки, давая поединщикам место. Искальдер вынул теперь оба своих топора и по широкой дуге вышел на другой край, обрывающийся к деревне. Эллана глянула вниз. Ей показалось, огней там прибавилось, особенно у подножья уступа. Должно быть, оттуда прекрасно видно сражающихся на фоне зарева, если те собираются драться у обрыва.
Искальдер кивнул орчихе, дождавшись, пока та займет свое место, и, взревев, бросился в атаку. Ажика не дрогнула. Полуторные клинки сверкнули в воздухе, лязгнул один из них, встретившись с лезвием топора. Орчиха отпрыгнула, пропуская гиганта мимо, полоснула в спину вторым мечом, но не достала. Мьордин развернулся, снова залязгало железо. Они обменивались ударами, и маленькая по сравнению с врайкулом Ажика ничем не уступала. Стелилась в красивых выпадах, отскакивала, будто кошка, резко обрушивалась на противника, стремясь дотянуться до уязвимых мест, ткнуть в жилу или подрубить ноги. Эллане показалось, что врайкул сдерживает руку, чтобы не покалечить воительницу ненароком. Она с беспокойством покосилась на факелоносцев. Хотя даже если те заметят, они могут счесть это игрой на публику уверенного в себе чемпиона, намеренным затягиванием боя в угоду зрителям. Словно подтверждая ее мысли, северяне взывли: брызнула первая кровь. Это Ажика все же зацепила гиганта кончиком меча. Тот громогласно рассмеялся, ответив противнице филигранной царапиной через щеку, чем вызвал еще больше одобрительных криков.
Но где же вальʼкира? Все это представление было затеяно только ради того, чтобы выманить ее, а Ажика не сможет сражаться вечно. И чем дольше они будут затягивать, тем очевиднее станет, что Искальдер подставится под смертельный удар нарочно.
Почти с облегчением Лана услышала шелест призрачных крыльев. Прислужница Короля-лича незаметно для сражающихся повисла в небе над почти умершим костром. Белесое свечение ее кожи меркло перед пляшущим светом факелов. Вардмадра покачивалась в воздухе, взмахивая бесплотными крылами, и молча наблюдала за поединком.
— Ажика, добей его! — во всю глотку заорала Эллана, понимая, что вряд ли эти двое услышали приближение вальʼкиры за лязгом стали и собственным дыханием. Теперь тянуть было нельзя — ведь в любую минуту крылатая дева могла различить их обман.
Искальдер, как будто кивнул, в очередной раз нападая на свою маленькую противницу. Яростная нырнула под топором и, не глядя, ударила правым бастардом на уровне коленей врайкула. Наугад. И в этот раз — достала. Мьордин, взвыв, рухнул на подогнувшихся ногах. Над наблюдателями взлетел удивленный вздох. Ажика уже развернулась. Шаг. Она как будто помедлила… и вонзила оба клинка в спину пробужденного героя.
— Сбрось тело с края… — прохрипел врайкул.
Орчиха напряглась, поворачиваясь всем корпусом. Мускулы почти осязаемо заходили у нее под доспехом. Из горла вырвался звериный рев. Подсобив себе ногой, воительница все же спихнула гиганта с обрыва, вырвав из его спины свои мечи. И только Лана заметила — только потому что смотрела и жадала именно этого, — как от мертвого врайкула отделился клочок призрачного тумана.
— Тварь!!! — взвизгнула парящая над площадкой вальʼкира, провалившись вниз. Крылья с трудом удержали ее в воздухе. Эльфы увидели оскаленный искривленный рот. Дева тяжело приземлилась на обе ноги, чтобы тут же упасть на одно колено под перекрстьем взглядов: пораженных — врайкулов и очень внимательных — двух рыцарей смерти и двух живых ордынок. Пауза становилась все напряженнее. Вардмадра мотнула головой, уставившись на победителей сквозь «слепое», без щелей, забрало шлема. Вестницам смерти не нужны были глаза, чтобы видеть. Оперевшись на копье, она снова поднялась на ноги. И осторожно, будто боясь сделать неверное движение, повернулась к шокированным врайкулам.
Рыцари смерти дружно выдохнули.
— Она говорит им, что наша орчиха честно выиграла по древним законам, и мы вольны уйти, потребовав любую награду, — перевел Дартаниор. — Но она лично требует еще одного поединка… Кстати, так достоверно злится, дрянь. По-мойму, леди Найтсвуд прирожденная актриса.
— Заткнись, — пробормотала Сэльвана. — Какого еще поединка она от нас хочет?
— Поединка… на вершине крепости… Она хочет, чтобы мы вызвали на бой Балагарда — верховного тана Йотунхейма.
— Мы принимаем вызов! — выкрикнула Эллана, выходя вперед. Ажика, которая все еще стояла посреди площадки, восстанавливая дыхание, посмотрела на нее с немым вопросом. Она не слышала слов Дартаниора. Эльфийка просто подняла меч к небу, заставив его ярко вспыхнуть. — И чемпион вашего бога смерти падет перед сиянием Света!
Вардмадра чуть повернула голову в ее сторону. На губах вальʼкиры проступила знакомая натянутая улыбка. Она перевела. Врайкулы молча отсалютовали факелами. На их лицах больше ничего нельзя было прочесть, ни одной эмоции. Возможно, они ненавидели пришельцев, боялись или хотели тут же разорвать в клочья, но теперь были скованы древними законами чести. Крылатая дева воздела копье к небу и взлетела. Бросив что-то напоследок, она развернулась и устремилась прочь с вершины Боевого Шрама.
— Похоже, добираться нам туда опять без нее… — проговорил Дартаниор.
Их четверка снова сбилась плотной группкой. Сэльвана с сомнением оглаживала грифона. Врайкулы с факелами тоже развернулись к тропе, но уходить не торопились. Кажется, они собирались сопроводить смельчаков к месту последнего поединка.
Но тут снизу, со стороны гор, послышался какой-то шум. Над тропинкой показались новые факелы, освещая массивные головы в рогатых шлемах. Их было много, плотная шеренга по трое, за ней еще и еще, и о длине этой змеи, вползавшей на вершину Шрама, можно было лишь догадываться. Те факелоносцы, что пришли первыми, выглядели недоуменными. В узком устье тропы случилось какое-то замешательство, врайкулы перебрасывались резкими фразами, хотя весь их язык казался резким и лающим, складывалось впечатление, что пришедшие и сопровождающие ругаются. Эльфы и орчиха переглянулись. Дартаниор напряженно вслушивался, пытаясь поймать суть, но он больше не слышал магического звучания речи, и мог лишь угадывать общую мысль, узнавая разрозненные слова, сохранившиеся в памяти.
В этот момент кто-то, пробившись через строй, оттолкнул спорящего врайкула и, указав в их сторону, рявкнул короткий и однозначный приказ. И перевода для него не требовалось, потому что этим кем-то, едва достигающим макушкой северянам до пояса, был уже хорошо знакомый им человек из Культа Проклятых.
глава XXIV24. Герои Йотунхейма
— Собирайтесь. Сюда вы больше не вернетесь.
Рыцари смерти одинаково пожали плечами и разошлись — Дартаниор в жилую пещеру за дневником некроманта и «спящим» вурдалаком, Сэльвана к выходу, чтобы не мешаться под ногами. У Элланы тоже, кроме того что на ней, был только заплечный мешок с провизией, опустевший к их появлению у костяной ведьмы и набитый заново хозяйственной орчихой. А вот у Ажики взгляд заметался. Она такого поворота явно не ждала.
— На, поешь, — Яростная выдернула кусок мяса прямо из тлеющего костра и сунула эльфийке. — Неизвестно, когда еще перепадет пожрать, тем более горячего…
Здесь была ее правда. Лана была легкой на подъем и привычной к лишениям, но в такие гиблые земли, чтобы даже живности не было на подстрелить, ее раньше не заносило. Ажика рассуждала еще проще: голодный воин — плохой воин. И быстро увязывала в сумки заготовленную за эти несколько дней снедь. Эллана заметила, что врайкульша тоже не осталась безучастной к сборам и достала широкий меховой плащ с капюшоном.
— Я иду с вами, — ответила Найтсвуд на невысказанный вопрос эльфийки. — Если все пройдет, как нужно, мое присутствие в Йотунхейме больше не понадобится.
— А вот отсюда можно поподробнее? — немедленно откликнулась орчиха. — Я хочу знать, в какую на этот раз задницу мы лезем.
— В Залы Предков, — равнодушно ответила костяная ведьма. — Там среди спящих мьординов мы найдем Искальдера. Я захвачу его тело, а вы взойдете на вершину Боевого Шрама. Это место издревле используется врайкулами как арена для поединков чести. Там вы зажжете сигнальный огонь и тем вызовете чемпиона Йотунхейма на бой. Искальдер откликнется на этот зов и проиграет. И Вардмадра тоже не сможет такое пропустить, — губы женщины растянулись в жутковатую кривую улыбку. Это была улыбка банши, не ее. Часть разума колдуньи еще жила и слабо сопротивлялась. Ей не нравилось то, что задумала захватчица.
Эллана перехватила взгляд Дартаниора. Он ждал их, опершись плечом о стену у входа, и слышал весь разговор. Лицо рыцаря смерти было задумчивым, будто он понимал то, чего банши не сказала вслух, и прикидывал варианты. А может, просто думал о том, как лучше исполнить план Найтсвуд, а некий подтекст в нем породила шевельнувшаяся паранойя эльфийки. Однако великанша с некромантом обменялись взглядами, и мужчина кивнул.
Они вышли из пещеры все вместе. На этот раз рыцари смерти оседлали грифона, а ордынкам выпало идти с костяной ведьмой. Вопреки ожиданиям, она двинулась прямо по главной дороге Ньорндара, не собираясь прятаться и лазать по тайным горным тропинкам. Эллана и Ажика шли за врайкульшей, словно почетный эскорт, не убирая оружия в ножны. Разумеется, наткнуться на местных было только вопросом времени. О паре патрульных предупредила Сэльвана за минуту до того, как те оказались в зоне прямой видимости. Великанша остановилась, сделав знак держаться у нее за спиной. Носком сапога она быстро вывела на припорошившим дорогу снегу руны и вполголоса прочла заклинание на местном гортанном наречии.
— Замрите, — приказала банши. — Не двигайтесь и не разговаривайте, что бы ни происходило.
Лана напряженно следила, как патруль приближается к ним. У одного врайкула было копье, у другого внушительного вида топор за поясом. Эльфийка уже рассчитывала, как они справятся с этой парочкой, уверенная, что Ажика думает о том же. Копейщика, пожалуй, она возьмет на себя. Орочьи бастарды длинее, чем рукоять топора, Яростная без труда сможет держать врайкула на расстоянии, пока не подоспеют с внезапной атакой рыцари смерти…
Врайкулы прошли мимо. Переговариваясь о чем на своем языке, они прошагали в паре ярдов от вычерченных рун и даже голов не повернули. Ордынки проводили их настороженными и непонимающими взглядами, пока северяне не скрылись вдали.
— Мы не можем позволить себе устлать мертвецами дорогу прямиком в пещеру костяной ведьмы, — сказала Найтсвуд, затерев ногой свой рисунок. — Ее участие в этом до последнего не должно быть известно.
— Но… — попыталась что-то спросить орчиха, но ее не стали слушать. Колдунья просто пошла дальше.
— Это была магия, — неуверенно пояснила Эллана. — Рунная магия. Она отвела им глаза.
Еще раз им пришлось воспользоваться уловкой, когда чьи-то шаги послышались сзади. Скорее всего, этот врайкул был гонцом. Он торопился куда-то, бегом пробежав мимо замершей ведьмы. От другого патруля они спрятались между штабелями пустых клеток. Чем ближе они подходили к горному отрогу, тем сильнее врайкульша ускоряла шаг, будто боясь опоздать. Наконец, среди камней показался вход — теперь уже не поймешь, прорубленный прямо в горе или являвшийся когда-то естественной пещерой. Разумеется, здесь была стража. Здесь всегда была стража, Залы Предков — место для врайкулов сакральное и одновременно — стратегический проход. А после недавних нападений и пожаров Йотунхейм гудел, ощетинившись оружием. Это не ощущалось только на отшибе, где жила костяная ведьма.
Грифон спикировал с неба, будто только их и ждал. Рыцари смерти спешились, Дартаниор опустил на землю вурдалака, словно любимую собачку. Чуть всколыхнулся магический фон — контроль над летающим костяком перешел к некроманту, будто брошенные поводья.
— В Залы Предков мы войдем по трупам, — сказала Найтсвуд без всяких сожалений.
— Мы готовы, — коротко кивнула Сэльвана.
Живых никто не спрашивал. Рыцари смерти, лишь обменявшись быстрыми взглядами, ринулись в атаку. Молча и слаженно, будто были связаны такими же узами, как бегущие за Дартаниором миньоны. Женщина парировала сверкнувшие в свете факелов топоры, силой удара разворачивая врайкула чуть боком. Звездный Дым ударил в этот бок, переломил широким рунным лезвием позвоночник и добил бессильно рухнувшего на землю гиганта, когда Сэль уже отражала атаку второго. Стража пала меньше, чем за десять ударов сердца. Костяная ведьма вошла в Залы с видом царицы, переступив через тела в расползающейся луже крови.
Здесь было очень светло. Факелы на каждой колонне. Оставалось только диву даваться, где врайкулы берут столько драгоценной древесины так далеко на севере. Но предаваться размышлениям было некогда. Найтсвуд уверенным шагом шла по коридорам и лестницам. Двое рыцарей следовали по обеим сторонам от нее, Лана и Ажика прикрывали тыл, стараясь не отстать. Им почти не мешали. Не могли помешать. Встреченные врайкулы — по одному, по двое — падали замертво прежде, чем успевали поднять тревогу. И если обратить внимание, они не были воинами. Оракулы, таинственные сноходцы — кто нес службу в этом странном месте? И где вся стража? Неужели, брошена на защиту деревни снаружи? Неужели, северяне не могли даже предположить, что кто-то решится ударить в их… эээ… склеп?
Эллана не знала, как охарактеризовать это место иначе. По стенам были продолблены ниши, и в них стояли врайкулы. Неподвижные, будто мертвые. Однако здесь не чувствовалась и следа разложения. Быть может, они действительно спали. Когда-то — целую жизнь назад — что-то говорила Мортифлай. Они проспали тысячи лет, а теперь проснулись. Но не эти.
Под каменными сводами звучали голоса. Сначала это слышалось далеким гулом, даже не сразу принятым за звуки, издаваемые кем-то живым. Но чем глубже они заходили, тем явственней этот гул превращался в речь, в песню, в заклинание на незнакомом языке. Именно к его источнику вела их Найтсвуд.
И с очередным поворотом Лана, наконец, поняла, где вся стража Залов Предков.
Перед одной из ниш творился ритуал. Врайкульские маги стояли полукругом, раскачиваясь туда-сюда, будто в трансе. Единственный человек среди них казался гномом. Но именно ему принадлежал голос, разносящийся по всем подземным чертогам, резонирующий, выпевающий слова заклятья. Тот самый культист, которого Эллана видела в Оке. А охранял весь этот ритуал добрый десяток воинов. И они пришельцев уже заметили.
— Убить, — коротко скомандовала Найтсвуд.
Ни те, ни другие не медлили. Стражи бросили свой пост вокруг творящегося ритуала и кинулись в бой с четырьмя обнаглевшими недомерками. Возможно, если бы им удалось окружить этих наглецов, все вышло бы иначе. Но подземные чертоги оказались слишком тесными для десятка. Схватка вышла кровавой и недолгой. Конечно, основная заслуга в этом была у рыцарей смерти, идущих напролом без тени сомнения, словно они вообще не способны были умереть. Однако и Ажика со своими двумя бастардами не сильно от них отстала. И даже Лана, которой с ее коротким клинком должно было прийтись сложнее всех, справилась достойно. В конце концов, это не первые ее противники большого размера. Убивать демонов было куда сложнее.
Проломив защиту, четверо оказались прямо перед ритуалистами. Первым к ним бросился Дартаниор. Оставив спутницам разбираться с безоружными сноходцами, он с разбега налетел прямо на центральную фигуру в темном балахоне. И столь же резво отправился в обратный путь, грохнувшись спиной у ног Сэльваны. По каменному полу разлетелись льдинки, сверкнули и погасли зеленые защитные руны. Рядом с недовольным воплем шмякнулся вурдалак.
— Сколько раз говорить, не лезь вперед, — процедила мертвая эльфийка.
— Ломайте круг, — приказала Найтсвуд, не участвовавшая в драке.
Сэльвана крутанула в руках меч и шагнула вперед, пока рыцарь-некромант поднимался. Расстояние между ней и ближайшим врайкулом было всего ничего. Она преодолела его, можно сказать, не спеша. Оценивающе посмотрела на бездействующего гиганта, взвесила оружие, будто сомневаясь. И резким выпадом пробила северянину грудную клетку. Алая кровь хлынула на пол, исчерченный рунами. Под ногами у каждого из магов их было выведенно множество, собранных в круги и соединительные линии. Но в отличие от человека в балахоне, они не защищали магов. Первый упал бездыханным, не издав ни единого звука.
— Ты… костяная ведьма? — культист оборвал свое заклинание вместе со смертью первого из сноходцев и обернулся к нападавшим. — Как ты посмела предать свой народ?!
— Она не предавала свой народ, — усмехнулся Дартаниор, ответив вместо банши. — В отличие от тебя. Самое время, кстати, снова сменить сторону, потому что вскоре и твоя голова полетит на здешние камни.
Повторяя движение Сэльваны, второй рыцарь смерти дошел до другого сноходца и полоснул его клеймором, глубоко разрубив спину.
— Вы! — выкрикнул человек. — Неблагодарные отродья! Господин вручил вам бесценный дар — а вы обратили свои клинки против облагодетельствовашей вас руки!
— Я тебе сейчас покажу этот бесценный дар, — с угрозой пообещал Звездный Дым, подходя к мужчине вплотную, но в этот раз не торопясь напарываться на его защиту, пока Сэльвана разбиралась с оставшимися врайкулами круга. Третий пал от ее меча.
— Они же даже не понимают… — Эллана, приблизившись, увидела, что глаза северян, поддерживающих ритуал, закрыты. Они спали стоя, раскачиваясь из стороны в сторону. В стенной нише напротив круга также спал древний гигант. Он был в полном доспехе, помимо шлема. Зачесанные назад волосы двумя толстыми рыжим косицами лежали у него на груди. Массивный подбородок был опущен.
— Если тебе претит, просто не вмешивайся, — проронила костяная ведьма, проходя мимо застывшей эльфийки. — Но однажды ты поплатишься за свою честность жизнью.
— Господин вернет меня к нежизни, и я распоряжусь его даром куда лучше, чем вы, отступники! — тем временем распалялся сектант.
— Я из тебя скорее вурдалака сделаю, — усмехнулся Дартаниор.
Сэльвана срубила четвертого. Культист оглянулся. Впервые на его лице под капюшоном отразилось что-то похожее на беспокойство.
— Остановитесь! Разрушив круг, вы не получите Искальдера. Ритуал продлевает его сон. Сноходцы должны были вывести его, когда пришло бы время. Если вы убьете всех, тело мьордина проснется, но дух останется блуждать…
— Это уже совершенно не важно, — сказала леди Найтсвуд и ритуальным кинжалом перерезала предпоследнему врайкулу горло. Сэльвана занесла меч. Культист дернулся, оглянувшись на почти уничтоженный круг, вернулся взглядом на замершего в предвкушении некроманта. Кадык человека судорожно дернулся над горловиной балахона. И фигура мужчины окуталась тьмой, прежде чем мертвая эльфийка обрушила свой клеймор на грудь сноходца.
— Зараза! — выругался Дартаниор. Темнота клочьями кружилась в том месте, где только что стоял культист, растворяясь в рыжем факельном свете. Человек пропал.
Зато с протяжным вздохом выступил из своей ниши тот самый врайкул. Выступил — и тяжело опустился на землю, медленно крутя головой с открывшимися мутными глазами. Его рот, казавшийся твердым, приоткрылся, смявшись в бессмысленном выражении. По подбородку потекла тонкая нитка слюны.
— Теперь убейте костяную ведьму.
Врайкульша пошатнулась. Ритуальный нож выпал из ее опустившейся руки. От груди отделилось белое марево, лоскуток тумана, стремительно вырастающий в призрачную фигуру банши. Ее можно было видеть лишь несколько секунд, прежде чем прозрачные руки рванушегося духа дотянулись до Искальдера. Образ смазался, померк, туман вошел в сгорбленную фигуру проснувшегося врайкула. Еще мгновение — и он поднял на воинов осмысленный взгляд с едва заметным розоватым флером.
Меч Дартаниора с хрустом врезался в шею колдуньи.
— Хрящецап, жрать!
— Эта маленькая тварь все равно донесет, что она здесь была, — произнес врайкул глубоким басом. Интонации Найтсвуд, ее легкий акцент (по привычке банши говорила на всеобщем) в изменившемся тембре заставили Эллану передернуть плечами.
— По крайней мере, они не сразу узнают, что она мертва. Меньше шансов, что тебя раскроют, — ответил рыцарь-некромант. Он понял, что костяную ведьму придется убить, еще в пещере.
— Что ты собираешься делать дальше? — спросила Сэльвана.
— Пировать, — усмехнулся Искальдер. — Я выйду к жителям Йотунхейма и поведаю об этой кровавой резне. Первым делом они потащат пробудившегося героя на пирушку. Прежде, чем она закончится, вы должны зажечь огонь и вызвать меня на бой.
— Мы поняли, — кивнула Эллана, стараясь не слушать чавканье вурдалака и не смотреть на обезображенный им труп. — Давайте поторопимся.
— Вот по этому коридору вы пройдете Залы Предков насквозь, — указала банши. — После держитесь гор. Тропа старая и узкая, но не тайная. Идите. Я чувствую приближение живых.
Оставив Найтсвуд в теле героя прошлого, все четверо поспешили в показанном направлении. Выход показался вскоре. Пришлось убить караульных еще и на той стороне, но после этого Эллана, наконец, смогла вдохнуть морозный воздух, не пропахший кровью насквозь. Грифона в этот раз оседлал Дартаниор, впрыгнув в седло прямо на ходу. Его вурдалак уцепился за костяную лапу на взлете, нелепым маятником взмыв в темное небо. Впрочем, их силуэты быстро затерялись впереди.
— Вот поэтому лучше, когда я летаю, — проворчала Сэльвана и двинулась первой, забирая к хребту.
Лана посмотрела ей вслед, перехватила взгляд Ажики, сделала еще один глубокий вдох и, стиснув зубы, тоже пошла. Ее очень давно не мутило на поле боя. Не от магии, а от того мрака, что творился вокруг. Эльфийка думала, хуже КельʼДанаса уже не будет. Она многое видела — и видела нежить: самих разлагающихся мертвецов, их разорванных жертв и даже их еще живых жертв. Но от воспоминанием звучащего в ушах чавканья вурдалака — их вурдалака — ее тошнило. И Ажика не должна была это понять, потому что в их дуэте Эллана командир.
Они спустились по искусственному пандусу, хвала Свету, никого больше не встретив, и вряд ли их было видно на фоне гор.
— Этого Искальдера тоже придется убить? — неожиданно подала голос Яростная.
— Найтсвуд ясно сказала.
— Банши сказала «победить». Это не всегда то же, что убийство.
— Неужели слишком много крови для орка?
— Слишком мало чести, — тихо вставила свое слово Лана. — Для нее — слишком мало чести.
Она услышала за ровными интонациями немертвой застарелую, привычную неприязнь. Сэльвана была старше. Очевидно. Она помнила орков на границе КельʼТаласа и горящие золотые леса. Она воевала уже тогда. А Лана еще нет.
— А для тебя? — Крыло Ветра посмотрела через плечо, не останавливаясь.
— Мне не нравится, что мы убиваем гражданских. И… — эльфийка замялась.
— И то, как мы это делаем, — спокойно уронила Сэльвана. — Ты слишком правильная для этой войны, светлая.
Эллана поджала губы, неосознанно копируя жест сестры.
— Я просто не хочу хоронить свою совесть. Этот поединок…
— Заклание, — бросила Ажика. — Это не поединок, это как заклание на жертвенном алтаре.
— Пусть так, — легко согласилась Крыло Ветра. — Заклание во имя мира и Мрачного Свода.
— Ничто не мешало нам убить Искальдера в склепе и лишить врайкулов чемпиона. Ничто не мешало нам дождаться там Вардмадру. И оставить костяную ведьму в живых, ведь она даже не воительница. Но то, что мы делаем — чудовищно.
— А мы и есть чудовища, — немертвая непривычно, неприятно усмехнулась. Неожиданная для ее всегда безразличного тона эмоция стегнула Лану больше, чем сама фраза. Сэльвана подождала и продолжила с прежним равнодушием. — У Дартаниора нет сердца. У него на груди огромный уродливый шрам, и на спине тоже — чуть меньше. Лезвие, которое могло такое оставить, разорвало бы сердечную мышцу в клочья. Восстанавливать — незачем. У большинства наших есть такие шрамы.
Эллана прикусила язык.
— Найтсвуд пытали культисты, прежде чем ее оскверненный дух отделился от тела, взяв всю злобу и боль, которую ей причинили. Так создавались все банши. Она почти не помнит своего прошлого. Изредка говорит что-то о муже, но не знает даже его имени. Найтсвуд — название деревушки, где она впервые себя осознала.
Слова без тени эмоциональной окраски падали, как сухие листья в безветренную погоду. Это не изменилось, даже когда она заговорила о себе.
— Я прошлое помню. У меня остались отец, мать и брат. Они все живы, я узнавала. Но возвращаться к ним я не буду. На моем теле нет шрамов, потому что власть крови обеспечивает тканям такую регенерацию, что рассосались даже прижизненные. Чудовищную регенерацию. Чудовищную силу. А чудовищное бесстрашие мне дает понимание, что лучше бы мне не возвращаться с этой войны вообще. Но нас, чудовищ, умрет гораздо меньше, чем честных воинов, что орков, что людей. И особенно — честных паладинов, которые будут до конца цепляться за свою праведность, платя за это троекратную цену там, куда Черный Клинок не успеет.
— Я понимаю, что такое война, — хмуро ответила Эллана. — Но если мне приходится совершать чудовищные вещи, я хочу видеть цель и понимать, что она так же высока, как цена за нее.
— Вон, — Сэльвана подняла голову и кивнула на далекий черный зубец, торчащий даже над горами. — Цитадель Ледяной Короны. По-моему, достаточно высокая.
Раздался шорох голых крыльев, на дорогу перед ними шлепнулся вурдалак. Дартаниор опустил грифона чуть дальше.
— Нам сюда. Тропа до самого верха чистая.
Подниматься пришлось долго, но, к счастью, вершина Боевого Шрама была всего лишь утесом, нависающим над Йотунхеймом, а не горным пиком. В конце пути их ждала скальная площадка, большую часть которой занимало старое кострище. В круге массивных камней даже сохранилось немного топлива, но оно было безнадежно отсыревшим.
— О чем она вообще думала? — скептически посмотрел на кучу веток Дартаниор. — Сколько им лет, интересно.
— Три дня, — ровно сказала Сэльвана. — Это я их сюда таскала.
— Все в порядке, я высушу.
Эллана шагнула к кострищу и присела на колени, опустив ладони на землю. Старой золы не сохранилось, все выдул ветер, бесчинствующий на утесе. Если они и зажгут костер, гореть он будет недолго. Эльфийка сосредоточилась, накаляя Светом камни, как раскаляла им оружие. Ток теплого воздуха ударил ей в озябшее лицо. Пошел пар, когда жар добрался до сырой древесины. Защелкала и заскрипела кора. Сверкнула искра. Лана попыталась поймать ее, пригвоздить волей и раздуть в огненную аркану. Это совсем слабенькая магия, как свечку зажечь. Может же она зажигать свечи без огнива…
Маленький язычок пламени заплясал на высушенной ветке. Девушка поспешно прикрыла его ладонями от ветра, давая окрепнуть, вгрызться в тело дерева и расцвести уже уверенно. Через несколько секунд занялся весь сушняк, переложенный для верности, кажется, торфом. Лана отошла, прикрывая лицо от жара. Но в сравнении с тем, какие тут должны были жечься костры, их огонек казался слабеньким и тусклым.
— Не увидят, — пробормотала притихшая хмурая орчиха. Рыцари смерти в стороне переругивались между собой, кажется, тоже за костер.
Эллана вздохнула, подошла к краю не обнесенной ничем площадки и глянула вниз, на огни Йотунхейма. Прикрыла глаза. Огоньки растеклись между ресницами. В спину дышал костер, пригибаясь от ветра. Эльфийка набрала полную грудь воздуха и выдохнула его уже медленно-медленно, фиксируясь на тепле, обнимающем ее фигуру, на свете внизу. И резко подняла руки от бедер вверх, очерчивая круг. Золотой шлейф взметнулся следом за ее движением, вспыхнув огненными крыльями. Лана буквально выбросила из себя это фантомное свечение, превратившись на несколько секунд в живого феникса, затмевая костер и озаряя все вокруг. Всего несколько секунд. Затем она угасла, тяжело дыша от этого краткого напряжения.
— Красиво, — оценил Дартаниор, прекратив свой бесполезный спор с напарницей.
— Думаю, теперь нас заметили, — Яростная стояла на краю чуть поодаль и напряженно всматривалась в сеть огней. — И это… Это поединок. Я думаю, я буду драться.
— Это будет красиво разыгранным убийством, Ажика, — качнула головой Эллана. — Пусть они…
— Нет, — неожиданно твердо сказала орчиха. — Пусть этот древний герой погибнет от честного железа. Я понимаю, что хочет банши. Это будет красивый бой, обещаю. И он будет правильным, насколько только может быть.
Эльфийка не стала спорить. Рыцари смерти приняли решение воительницы молча. Теперь им всем оставалось только ждать. А, как известно, время в такие моменты тянется медленнее всего. Ордынки побродили вокруг затухающего костра. Ажика предложила спарринг на отработку приемов, чтобы не слишком вымотаться перед боем. Лана позавидовала ее энергии. Сама она чувствовала себя если не уставшей, то близко к тому. Возможно, потому что снова моталась весь день по Йотунхейму, тогда как орчиха занималась их нехитрым бытом. Тем не менее, девушка согласилась. Они без особого рвения позвенели мечами, и вот, наконец, на тропе показались первые факелы.
Рыцари смерти встали, придвинувшись ближе к живым. Искальдер явился на зов не один. Вместе с ним шествовали воинственного вида северяне, несшие факелы. Поднявшись, они растянулись полукругом, освещая площадку. Мьордин встал посередине, сложив руки на груди. В ременных петлях на поясе у него висели два боевых топора. Ажика поудобнее перехватила свои бастарды и шагнула ему на встречу.
— Я вызываю чемпиона Йотунхейма на бой! — выкрикнула она.
Искальдер что-то прорычал в ответ.
— Он принимает вызов, — вполголоса перевел Дартаниор. Врайкул, меж тем, обернулся к своим сопровождающим и разразился длинной речью, переодически потрясая выхваченным топором, на что врайкулы одобрительно ревели. — Тут что-то очень пафосное про доблесть, про предков и про славную пирушку в честь победы. А еще она назвала тебя козявкой, — рыцарь смерти хмыкнул.
— Я думаю, нам нужно отойти, — заметила Сэльвана.
Трое эльфов, не спуская глаз с факелоносцев, отодвинулись на край площадки, давая поединщикам место. Искальдер вынул теперь оба своих топора и по широкой дуге вышел на другой край, обрывающийся к деревне. Эллана глянула вниз. Ей показалось, огней там прибавилось, особенно у подножья уступа. Должно быть, оттуда прекрасно видно сражающихся на фоне зарева, если те собираются драться у обрыва.
Искальдер кивнул орчихе, дождавшись, пока та займет свое место, и, взревев, бросился в атаку. Ажика не дрогнула. Полуторные клинки сверкнули в воздухе, лязгнул один из них, встретившись с лезвием топора. Орчиха отпрыгнула, пропуская гиганта мимо, полоснула в спину вторым мечом, но не достала. Мьордин развернулся, снова залязгало железо. Они обменивались ударами, и маленькая по сравнению с врайкулом Ажика ничем не уступала. Стелилась в красивых выпадах, отскакивала, будто кошка, резко обрушивалась на противника, стремясь дотянуться до уязвимых мест, ткнуть в жилу или подрубить ноги. Эллане показалось, что врайкул сдерживает руку, чтобы не покалечить воительницу ненароком. Она с беспокойством покосилась на факелоносцев. Хотя даже если те заметят, они могут счесть это игрой на публику уверенного в себе чемпиона, намеренным затягиванием боя в угоду зрителям. Словно подтверждая ее мысли, северяне взывли: брызнула первая кровь. Это Ажика все же зацепила гиганта кончиком меча. Тот громогласно рассмеялся, ответив противнице филигранной царапиной через щеку, чем вызвал еще больше одобрительных криков.
Но где же вальʼкира? Все это представление было затеяно только ради того, чтобы выманить ее, а Ажика не сможет сражаться вечно. И чем дольше они будут затягивать, тем очевиднее станет, что Искальдер подставится под смертельный удар нарочно.
Почти с облегчением Лана услышала шелест призрачных крыльев. Прислужница Короля-лича незаметно для сражающихся повисла в небе над почти умершим костром. Белесое свечение ее кожи меркло перед пляшущим светом факелов. Вардмадра покачивалась в воздухе, взмахивая бесплотными крылами, и молча наблюдала за поединком.
— Ажика, добей его! — во всю глотку заорала Эллана, понимая, что вряд ли эти двое услышали приближение вальʼкиры за лязгом стали и собственным дыханием. Теперь тянуть было нельзя — ведь в любую минуту крылатая дева могла различить их обман.
Искальдер, как будто кивнул, в очередной раз нападая на свою маленькую противницу. Яростная нырнула под топором и, не глядя, ударила правым бастардом на уровне коленей врайкула. Наугад. И в этот раз — достала. Мьордин, взвыв, рухнул на подогнувшихся ногах. Над наблюдателями взлетел удивленный вздох. Ажика уже развернулась. Шаг. Она как будто помедлила… и вонзила оба клинка в спину пробужденного героя.
— Сбрось тело с края… — прохрипел врайкул.
Орчиха напряглась, поворачиваясь всем корпусом. Мускулы почти осязаемо заходили у нее под доспехом. Из горла вырвался звериный рев. Подсобив себе ногой, воительница все же спихнула гиганта с обрыва, вырвав из его спины свои мечи. И только Лана заметила — только потому что смотрела и жадала именно этого, — как от мертвого врайкула отделился клочок призрачного тумана.
— Тварь!!! — взвизгнула парящая над площадкой вальʼкира, провалившись вниз. Крылья с трудом удержали ее в воздухе. Эльфы увидели оскаленный искривленный рот. Дева тяжело приземлилась на обе ноги, чтобы тут же упасть на одно колено под перекрстьем взглядов: пораженных — врайкулов и очень внимательных — двух рыцарей смерти и двух живых ордынок. Пауза становилась все напряженнее. Вардмадра мотнула головой, уставившись на победителей сквозь «слепое», без щелей, забрало шлема. Вестницам смерти не нужны были глаза, чтобы видеть. Оперевшись на копье, она снова поднялась на ноги. И осторожно, будто боясь сделать неверное движение, повернулась к шокированным врайкулам.
Рыцари смерти дружно выдохнули.
— Она говорит им, что наша орчиха честно выиграла по древним законам, и мы вольны уйти, потребовав любую награду, — перевел Дартаниор. — Но она лично требует еще одного поединка… Кстати, так достоверно злится, дрянь. По-мойму, леди Найтсвуд прирожденная актриса.
— Заткнись, — пробормотала Сэльвана. — Какого еще поединка она от нас хочет?
— Поединка… на вершине крепости… Она хочет, чтобы мы вызвали на бой Балагарда — верховного тана Йотунхейма.
— Мы принимаем вызов! — выкрикнула Эллана, выходя вперед. Ажика, которая все еще стояла посреди площадки, восстанавливая дыхание, посмотрела на нее с немым вопросом. Она не слышала слов Дартаниора. Эльфийка просто подняла меч к небу, заставив его ярко вспыхнуть. — И чемпион вашего бога смерти падет перед сиянием Света!
Вардмадра чуть повернула голову в ее сторону. На губах вальʼкиры проступила знакомая натянутая улыбка. Она перевела. Врайкулы молча отсалютовали факелами. На их лицах больше ничего нельзя было прочесть, ни одной эмоции. Возможно, они ненавидели пришельцев, боялись или хотели тут же разорвать в клочья, но теперь были скованы древними законами чести. Крылатая дева воздела копье к небу и взлетела. Бросив что-то напоследок, она развернулась и устремилась прочь с вершины Боевого Шрама.
— Похоже, добираться нам туда опять без нее… — проговорил Дартаниор.
Их четверка снова сбилась плотной группкой. Сэльвана с сомнением оглаживала грифона. Врайкулы с факелами тоже развернулись к тропе, но уходить не торопились. Кажется, они собирались сопроводить смельчаков к месту последнего поединка.
Но тут снизу, со стороны гор, послышался какой-то шум. Над тропинкой показались новые факелы, освещая массивные головы в рогатых шлемах. Их было много, плотная шеренга по трое, за ней еще и еще, и о длине этой змеи, вползавшей на вершину Шрама, можно было лишь догадываться. Те факелоносцы, что пришли первыми, выглядели недоуменными. В узком устье тропы случилось какое-то замешательство, врайкулы перебрасывались резкими фразами, хотя весь их язык казался резким и лающим, складывалось впечатление, что пришедшие и сопровождающие ругаются. Эльфы и орчиха переглянулись. Дартаниор напряженно вслушивался, пытаясь поймать суть, но он больше не слышал магического звучания речи, и мог лишь угадывать общую мысль, узнавая разрозненные слова, сохранившиеся в памяти.
В этот момент кто-то, пробившись через строй, оттолкнул спорящего врайкула и, указав в их сторону, рявкнул короткий и однозначный приказ. И перевода для него не требовалось, потому что этим кем-то, едва достигающим макушкой северянам до пояса, был уже хорошо знакомый им человек из Культа Проклятых.
@темы: Лед и Кровь, сова пишет, Ану белорэ дела'нах!
-
-
07.01.2017 в 21:03-
-
08.01.2017 в 01:36можно не стесняться тыкать меня в тупые опечатки. ворд перестал подчеркивать орфографию, и их количество теперь зашкаливает ><
-
-
08.01.2017 в 01:43я если честно не очень их вижу) для меня главное содержимое текста)