Часть III. Разрезанные небесаЧасть III. Разрезанные небеса
Экипаж второй день катил по ухоженной выложенной крупной плиткой дороге. Несмотря на старомодный вид, внутри было куда комфортнее, чем в их последнем поезде, а двигатель его работал на воде, чего до сих пор не могла позволить себе даже новая Империя. Правда, был этот самоходный экипаж очень медлительным в сравнении с привычными автомобилями.
Наэр смотрела на проплывающие мимо пейзажи: рощи олив и цитрусовых, цветущие луга, быстрые мелководные речушки. Эмоциональный подъем прошел, ее снова душила меланхолия.
Волшебница опять вспоминала день, когда впервые заговорила со своим Богом. Он явился ей под маской Великого Инквизитора, человека, которого леди Ранэ ненавидела заочно, просто как одну из голов многоглавого чудовища, поставившего когда-то мир на колени, извратившего веру, обезобразившего магию - Церкви. Ее Бог. Тот, ради Явления которого, она готова была отдать жизнь. Словно в насмешку. Он показал ей тогда ее саму - ту, которой она не стала. Или по образу и подобию которой была создана... в очередной раз. Кто она? Кто она на самом деле? Милена загнала этот вопрос поглубже в себя, вновь отреклась от имени, которого все равно никто не знал, вновь стала Наэрвиль - Злым Ветром, безумной колдуньей, любящей свои книги больше, чем живых людей. В тот осенний вечер началось ее затворничество. Сначала бесцельное - просто спрятаться от мира, который она не могла понять, - оно постепенно начало наполняться магией, тем самым, изначальным знанием, бывшим в первую очередь искусством и лишь потом - грозной силой. Она собирала его по осколкам, кусочкам, отрывкам. Все сбережения уходили на труды выдающихся магов и теоретиков волшебства. Леди Ранэ разорилась бы, если б не поддержка Демарэ. Он действовал через посредников, помогая ей и материально, и в самих поисках, а эльфийка принимала помощь врага, поставив свое последние утешение гораздо выше давно сгоревшей ненависти.
И могла ли она называть Великого Инквизитора врагом после того, что показывал ей бог ветра? Впрочем, у Него были свои игры...
Наэр закрыла глаза. Продуваемый со всех сторон кабинет. За спиной трещит воздух, он вот-вот должен разорваться... Хлопок двери, похожий на выстрел, разбивает трепещущую в сознании картину, мир рушится в слишком знакомые бездны зрачков незнакомца. А дальше - боль, каменное лицо Демарэ и он, Альберт Штернблад, человек, которого она не знала.
Он говорил, они были знакомы. Тогда, раньше. Но Флюксо никогда не показывал волшебнице это лицо. Впрочем, у бога безумия свои игры...
Альберт был очень вежлив, предупредителен, мягок в обращении, но настойчив. Он знал гораздо больше, чем рассказывал, но ему все равно хотелось доверять. А может, это Наэр была настолько безразлична теперь собственная жизнь, что она доверилась незнакомому мужчине.
Позавчера эльфийка впервые заметила, как он смотрит на нее. Впрочем, позавчера на площади Левиафана был совсем другой Альберт. И совсем другая Наэрвиль.
Позавчера она танцевала. Сможет ли она когда-нибудь танцевать сама?..
Прикосновение к плечу. Элейн.
- Мы подъезжаем, госпожа.
Местность за окном изменилась. Предгорья... И город, в котором жили и работали уникальные мастера. Кузнецы ее судьбы.
***
Им выделили домик на окраине. Не такой комфортабельный, в один этаж и всего с одной ванной. Комнаты оказались совсем маленькими, так что Альберт предпочел устроиться в гостиной, чтобы женщинам было удобнее. Сам город тоже значительно уступал Превратному в размерах и роскоши, был строже и как будто собранней. На узких улочках то и дело встречались эспы, не суетливые, но и явно не праздно гуляющие.
- Гуарон, - коротко пояснил Штернблад. - Первый эсперский город, специализирующийся на эфирии.
Они прибыли за полдень и, едва женщины успели привести себя в порядок с дороги, Альберт повел их к кузнецу.
Улицы стремились в основном вверх, переходя иногда в лесенки. В нескольких местах город рассекали узкие, но глубокие ручьи, сбегающие с гор. Дома жались друг к другу, на деревья места не оставалось, их заменяли плющ и другие ползучие растения, покрывающие стены сплошным ковром.
Дом кузнеца - мастера филиграни, как принято их было здесь называть - находился на другом конце Гуарона посреди каменистой пустоши, тянущейся до самых гор. На стук в дверь отозвался высокий жилистый мужчина. Наэрвиль дала бы ему лет сорок. Его длинные смоляные волосы, собранные в хвост, уже побила седина, а на лице пролегли глубокие морщины, но глубоко посаженные глаза остались яркими и пронзительными, как у молодого. Он оглядел компанию, задержав взгляд на леди Ранэ, и выжидательно скрестил руки на широкой груди.
- Здравствуйте, Мастер, - начал Альберт. Наэр же осторожно - чтобы не потерять равновесие - и с достоинством поклонилась. От хозяина веяло Силой.
- И вам здравствовать, господа, - ответил эсп негромким хрипловатым голосом. - Вижу, в Эспере гости. Вижу, по делу. Проходите.
Все четверо расположились в небольшой квадратной комнате, служившей и кухней, и столовой, и гостиной. Кроме входной здесь имелась еще одна дверь и винтовая лестница наверх. Хозяин указал на резные стулья вкруг стола. Угощать, однако ж, не спешил.
- Итак?
- Итак, вы правильно сказали, Мастер. Мы по делу, - посмотрел на него Альберт.
- Девушке необходима филигрань, я вижу. Не часто гости из внешнего мира приходят с такой просьбой... И после этого вы предполагает покинуть Эспер?
- Все понятно, простите за беспокойство, - Наэрвиль резко встала. Штернблад рефлексивно подхватил падающий стул.
- Стой, - окликнул эсп эльфийку на полпути к выходу. - Как ты потеряла руки?
У волшебницы дернулся уголок губ.
- Сгорели во время занятия магией.
- Маг огня?
- Маг ветра, - Наэр вздернула подбородок, глаза ее сверкнули.
- Еще лучше...
Колдунья открыла было рот для гневной тирады, но кузнец остановил ее жестом.
- Не кипятись. Сядь. Сейчас объяснять буду.
Леди Ранэ нехотя опустилась на подвинутый Альбертом стул.
- В Эспере случайных гостей не бывает. Если вы приехали за филигранью, значит, так надо. Я люблю эфирий, и мне не жалко сделать филигрань для вас. Но эфирий надо чувствовать, а у не-эспов это получается плохо. А ты еще и маг. Тебе не нужен... - он задумался, вспоминая подходящее слово. - ...Протез. Тебе нужно продолжение тела. Полное единение. «Теплый» эфирий. Будь ты магом воды, было бы проще. Примет ли кровь ветра водяной металл, я не знаю. Больно будет, - помолчав, закончил мастер.
Над столом воцарилась тишина. Эсп буравил взглядом эльфийку.
- Как будто у меня есть выбор, - наконец сказала она негромко. - Я не боюсь.
- Хорошо, - эсп встал. - Приходи завтра утром.
***
Солнечный диск, запятнанный полупрозрачными клеточками перистых облаков, висел совсем невысоко над резной линией гор, когда в доме кузнеца раздался стук.
- Пришла... Проходи.
Мужчина посторонился, пропуская волшебницу в комнату. На плите кипел чайник и шкворчали лепешки на сковороде.
- Почему одна?
- Я подумала, так будет лучше.
- Та женщина - твоя служанка?
- Нет, это горничная Альберта. Моя... сиделка.
- В любом случае, она заменяет тебе руки. В следующий раз приходи с ней. Не люблю, когда мою дверь пачкают сапогами.
- Я стучала коленом.
Мастер посмотрел на гостью оценивающе и снял посуду с плиты.
- Хоть поела? Можешь позавтракать со мной.
- Спасибо, я не буду.
Мужчина хмыкнул, переложил лепешки в тарелку с овощами и холодным мясом, кипяток налил в кружку с заваркой, после чего приступил к трапезе. Наэрвиль присела на край другого стула, не глядя на хозяина.
- Меня зовут Зион, - сказал кузнец, прожевав. - Как твое имя?
- Наэрвиль Ранэ.
- Можно я сокращу, как мне нравится?
- Как хотите.
- Хорошо. Наэр. Сегодня я покажу тебе жилы эфирия. Шахту.
Эльфийка только кивнула. Оставшееся время прошло в молчании.
Покончив с завтраком, Зион повел волшебницу в горы. Они миновали пустошь и вышли на уходящую вверх тропу. Мастер шел впереди, не оглядываясь. Наэрвиль старалась не отставать, хотя это было тяжело. Благо дорога была достаточно широка и сорваться вниз при должном внимании эльфийке не грозило.
Чтобы добраться до первой шахты, им понадобилось порядка двух часов по внутреннему времяощущению леди Ранэ. Впрочем, учитывая трудность подъема, можно было предположить, что в реальности прошло раза в два меньше. Часов у волшебницы не было.
Вход больше походил на пещеру. Никаких следов человеческой деятельности вокруг не наблюдалось. Через пару десятков шагов вглубь Зион достал кристаллический фонарь, предусмотрительно прихваченный с собой.
- Это первая из шахт, которая была открыта эспам, - заговорил кузнец. - Ты знаешь, как возник Эспер?
- Альберт рассказывал мне легенду о дочери капитана и отшельнике на острове.
- Думаю, она соответствует действительности. Так вот, это - первая из шахт. Она неглубокая и практически выработана. Мой народ оставил разработку, сохранив здесь достаточно эфирия в угоду красоте.
- Шахта разрабатывалась вручную?
- Эта - да. Сейчас мы используем технику... Она требует более трепетного подхода, чем ваша, но, все же, значительно облегчает труд. Впрочем, вряд ли тебе доведется увидеть. Даже более молодые шахты Гуарона сейчас не... копаются. Пока в доступ выходит достаточно эфирия, так что работаем только мы, мастера филиграни. А нам машины не нужны.
Тоннель сделал очередной изгиб, и у волшебницы перехватило дыхание от того, что выхватил из темноты фонарь. Перед ними развернулась широкая подгорная зала с множеством коридоров, уводящих в разные стороны. И насколько хватало света, стены и потолок основной пещеры и тоннелей были покрыты матово переливающимися завитками. Ручейки металла складывались в причудливый узор, переплетаясь, расходясь волнистыми лучами, змеясь длинными одинокими полосами. Все это казалось застывшими струями воды, иссиня черными в голубоватом свете кристаллов, живыми - когда луч фонаря начинал двигаться, показывая все новые уголки пещеры.
- Это и есть эфирий?..
- Да.
Кузнец подошел к стене и поднял руку к выступающей жиле. Металлическая змейка под тихий возглас эльфийки соскользнула со своего места и непринужденно обвилась от запястья к локтю мужчины.
- Вот так мы работаем, - Зион посмотрел на изумленную Наэр и вернул змейку на стену. - Лишнего не берем. И не думай, что это легко. Мастера филиграни учатся говорить с живым металлом десятилетия.
- И много в Эспере владеющих этим искусством? - справившись с собой, спросила волшебница.
- Не больше пяти-шести человек в каждом горном городе. В Гуароне еще двое. Мои ученики.
Наэр подошла к кузнецу.
- Я могу дотронуться до него?
Эсп внимательно посмотрел на волшебницу.
- Можешь попробовать.
Эльфийка недоверчиво нахмурилась и повернулась к стене. Она долго вглядывалась в переплетение металлических жил, прежде чем осторожно прикоснуться к одной из них щекой. Сначала она почувствовала лишь гладкую поверхность. В следующую секунду металл налился обжигающе холодным. Голову колдуньи пронзила острая боль, из глаз хлынули слезы, дыхание перехватило. Она отшатнулась, едва не потеряв равновесие.
Зион, не сдвинувшись с места, дождался, пока спутница придет в себя.
- Что почувствовала? - наконец спросил он.
- Холод... Холод и ненависть.
Эсп кивнул.
- А еще?
- Боль. Больше ничего. Закрытая дверь.
- Запомни это ощущение. Потом поймешь.
Наэр промолчала.
Кузнец двинулся в обратный путь, легонько подтолкнув ее вперед.
У выхода они услышали громкое хлопанье крыльев. Два огромных белых ворона опустились перед пещерой и воззрились на вышедших спрятанными за металлическими масками глазами.
- Урин и Эрвин, - представил кузнец.
- Они ручные?
- Они на редкость разумные.
Наэр приблизилась к белоснежным птицам и опустилась на колено. Мощные клювы оказались на уровне ее лица.
- Это тоже эфирий?
- Да, - кивнул Зион.
- Это вы сделали?
- Мой учитель.
Волшебница попыталась разглядеть глаза за ажурным узором маски. Ничего, только темные провалы. Она медленно опустила голову, прикасаясь к клюву, запросто способному проломить ей череп. Металл оказался теплым. Сердце укололо от знакомого ощущения. Золотые с проседью волосы поднял неощутимый ветерок, и в ту же секунду с шумом расправились крылья. Наэр отпрянула и села на землю, не удержав равновесия.
- Осторожно.
Вороны каркнули несколько раз и взмыли в небо.
- Ты их еще не раз увидишь. Не стоило сразу лезть к эфирию, - мастер подошел и протянул руку.
Эльфийка зло посмотрела на предложенную ладонь и поднялась самостоятельно.
У подножья Зион остановился, дожидаясь бредущую позади леди Ранэ.
- Завтра приходи после обеда. С сиделкой.
И направился к дому широкими шагами, не заботясь больше о неуспевающей за ним волшебнице.
***
Альберт раскладывал по тарелкам омлет с запеченными в нем овощами. Сегодня он убедил Элейн уступить кухню ему. Наэр меланхолично наблюдала за его движениями. Есть она предпочитала в своей комнате.
- Как у вас продвигается с господином Зионом? - поинтересовался Штернблад.
- Он рассказывает истории.
Прошел месяц. Каждые два-три дня эльфийка появлялась у Зиона. Он больше не водил ее в горы. Иногда они проводили время на пустоши. Просто ходили, а кузнец рассказывал о событиях, происходящих в Эспере давным-давно. О людях. О гостях из-за Кольца. Или молчал.
Остальное время Наэрвиль была предоставлена самой себе и гуляла по городу и окрестностям с Элейн. Редкий день они проводили дома, все больше волшебница рвалась в горы, хотя передвигаться там ей было тяжело. Они нашли еще несколько пещер-шахт. Не углублялись. Доходили лишь до начала выхода эфириевых жил на поверхность. Наэр вновь и вновь повторяла свои попытки прикоснуться к металлу, но результаты только повторяли ее первый опыт.
Урин и Эрвин действительно являлись эльфийке еще не раз. Огромные вороны часто сопровождали их с Элейн на горных тропах, ждали у входа в очередную пещеру или наблюдали с какого-нибудь уступа. Но больше не приближались.
Альберт поставил тарелку перед леди Ранэ. Та невольно поискала глазами по комнате.
- Где Элейн?
- Я отпустил ее.
- Зачем?! - на бледных щеках вспыхнул гневный румянец. Наэр медленно вдохнула. - Я хотела сказать, почему сейчас, а не после ужина?
- Иначе ей пришлось бы возвращаться уже в темноте. Не волнуйтесь, я справлюсь с обязанностями Элейн, - Альберт невозмутимо взял две вилки.
- Не смейте ко мне приближаться, - очень тихо и с расстановкой произнесла волшебница.
- Госпожа Наэрвиль...
- Я сказала, господин фон Штернблад. Спокойной ночи.
Эльфийка поднялась.
- Госпожа Наэрвиль, сядьте, - в голосе бывшего инквизитора зазвенел металл.
- Вы мне приказываете?
- Я вас прошу. Сядьте и успокойтесь. Я разыщу Элейн.
Волшебница осталась стоять. Альберт покачал головой и двинулся к двери. На пороге он обернулся.
- Зачем вы так упорно закрываетесь? Посмотрите на эспов...
- Вы не понимаете! - закричала Наэрвиль, так резко подавшись вперед, что не удержала равновесия.
Мужчина в два прыжка оказался рядом с ней и поддержал падающую волшебницу.
- Понимаю... - он прижал белокурую голову к груди. - Понимаю. Плачь...
Наэр всхлипнула и беззвучно зарыдала. Осторожных поцелуев на своих волосах она не почувствовала.
***
Стук в дверь.
- Госпожа Наэрвиль?..
- Да, войдите.
Она сидела у окна, глядя куда-то сквозь дома.
- Вы сегодня не у Зиона?
- Нет. Думаю, к нему пошла Элейн...
Наэр повернула голову к стоящему посреди комнаты мужчине.
- Альберт, мы здесь полгода. Признайте уже, что это бесполезно.
- Вы думаете?
Штернблад подвинул к окну второй стул и присел рядом с эльфийкой.
- Эфирий меня не принимает. Зион даже не пытался больше водить меня к жилам, это делала Элейн. Но все бесполезно. Мне кажется, Зион уже даже рассказал все истории, что знал. Они с Элейн теперь чаще разговаривают друг с другом. Пытаются, конечно, делать вид, что это беседа втроем, но... Я же вижу, что происходит. И мне не хочется им мешать...
Альберт сплел пальцы и посмотрел на пустынную улицу за окном.
- Помните легенду о дочери капитана? Я не хотел вам говорить, возможно, вам бы удалось совершить чудо, но теперь... Девушке, ее звали Эррион, понадобилось пять лет, чтобы вновь встать на ноги. Пять лет... Но она так и не смогла сама принять эфирий. Не смогла открыться. Талласу пришлось вмешаться. Это стало их тайной. Эррион была первой, это очень трудно. Всем, кто был после нее, необходимо было это ее чудо, чтобы суметь пройти по той же дороге, но уже самостоятельно. Вы тоже своего рода первая, госпожа Наэрвиль. Но Таллас вряд ли сможет оказать вам ту же помощь. Просто потому что...
- Не надо объяснять мне, почему бог вод не может помочь магу ветра, - остановила его эльфийка и печально улыбнулась. - Я все понимаю. Лучше объясните, почему вы столько возитесь со мной, Альберт? - она требовательно посмотрела в глаза.
- Потому что люблю вас, - просто ответил мужчина. - Тсссс... - он приложил палец к губам, упреждая готовые вырваться из уст волшебницы слова. - Не нужно сейчас ничего говорить. Лучше пойдемте, я покажу вам одно место в горах.
***
За всю дорогу не проронили ни слова. Штернблад только заглянул к Зиону, чтобы предупредить Элейн об их прогулке.
В отличие от эспа Альберт старался идти рядом, а когда тропинка становилась совсем узкой, пропускал эльфийку вперед. Наэр полностью была предоставлена своим мыслям, которые, впрочем, очень скоро были вытеснены выматывающим подъемом в гору. Часть пути оказалась знакомой. Не раз и два она бродила здесь в сопровождении Элейн - следуя к эфириевым шахтам или просто бесцельно гуляя в свободные от визитов к Зиону дни. Но на этот раз дорога их лежала гораздо дальше. Солнце поднялось к зениту и покатилось вниз, а они все поднимались и поднимались, казалось, к самим облакам. Несколько раз Альберт делал короткие остановки, давая волшебнице отдохнуть. Становилось все холоднее.
Площадка развернулась неожиданно, вынырнула из-за очередного поворота. Леди Ранэ невольно остановилась, пораженная открывшимся видом. На сравнительно плоском пространстве шагов в сто в поперечнике высился обелиск, бросая вызов окружающим его горным кручам. Казалось, он был высечен из цельного куска голубовато-серого камня и выполнен в узнаваемом воздушно-текучем стиле. Кроме этих плавных изгибов ничто его не украшало, но монумент внушал восхищение и благоговейный трепет.
Штернблад терпеливо ждал, пока волшебница, наконец, не отвела взгляда от творения древних мастеров.
- Что это?..
- Один из обелисков Эспера. Их много в горах, окружающих долину.
- Это священное место?
- В каком-то смысле. Таллас не требует поклонения, я говорил. Обычно сюда приходят мастера филиграни, реже - другие люди. Здесь лучше думается. Из головы вымывается лишнее, уходят тревоги, мешающие работать и жить. К сожалению, подниматься к обелиску долго - вы и сами это заметили.
Наэр приблизилась к монументу.
- Его можно коснуться?
- Конечно, - пожал плечами Альберт.
Волшебница осторожно - слишком памятны были ее контакты с эфириевыми жилами - опустила голову, дотронувшись до обелиска лбом. Камень показался ей гладким, как стекло, и немного теплым. Она услышала тихий плеск воды и удивленно обернулась. Звук тут же пропал.
- Он источает Силу Талласа, - пробормотала эльфийка и вновь приникла к поверхности изваяния, опустив веки.
От камня исходило приятное тепло. Пространство опять наполнилось плеском ручья. Он неспешно шелестел по выглаженным булыжникам русла, всхлипывал иногда на маленьких порожках и водопадах и шептал что-то неразборчиво, но знакомо. Шепот складывался в мелодию, спокойную и неотвратимую, как время. В какое-то мгновения сквозь плеск слышалось размеренное тиканье часов, возникали образы ажурных стрелок или переплетений трубок экзотичной клепсидры. Все это обрушивалось вниз на очередном водопаде, с глухим бульканьем вступали барабаны, и чудился хор хрустальных голосов, рассыпающийся на холодные струи, стоило только попытаться разобрать слова. Мелодия вновь собиралась по каплям и звучала, звучала, звучала, вытесняя собой все и вся...
- Госпожа Наэрвиль...
Волшебница открыла глаза и обернулась. Солнце висело у самого горизонта, цепляясь алым боком за дальние пики гор. Холодало.
- О боги, сколь же я так стояла...
- Все в порядке, так и должно быть. Вам легче?
- Пожалуй.
- Тогда я предлагаю поесть и спускаться, - сказал Альберт, извлекая из-за пазухи сверток с приготовленным Элейн обедом.
Возвращались они уже по темноте. Горничная только головой покачала и принялась хлопотать вокруг эльфийки. Наэрвиль молча принимала ее заботу, позволяя делать с собой все, что Элейн посчитает нужным. В посторонних звуках волшебнице все еще чудилось пение ручья.
***
- Это невероятное сооружение, Элейн.
Они неспешно поднимались по широкой пока еще тропе к пещерам. Небо угрожающе опустилось, затянувшись угрюмыми зимними тучами, порубленными далекой голубизной. Наэр рвалась к обелиску. Останавливала лишь сомнительная погода.
- Не знаю, госпожа. По мне, так тут все удивительно. И то, что мы видели, и то, о чем З... мастер Зион только рассказывал...
Горничная зарделась. Наэрвиль сделала вид, что не заметила.
Всю ночь ей снились звонкоголосые горные ручьи и водопады. И каменная игла, пронзающая небо. Из-под земли у его подножья струились жилы матового металла и оплетали диковинными лозами голубовато-серую поверхность. И это было прекрасно, но где-то за резаными облаками чувствовался чей-то ищущий взгляд. Чужой. Чужой здесь. И искал он ее...
Эльфийка отогнала неприятное воспоминание.
- Да, это поразительная страна, но обелиск... Он излучает просто потрясающую силу. Когда я стояла там, для меня просто перестало существовать время. Я... я перестала волноваться о чем бы то ни было...
Наэр удивленно замолчала и остановилась.
- Вам чаще нужно переставать волноваться, госпожа, - тихо заметила горничная.
- Элейн, ты слышишь?..
- Что-то случилось?
- Этот голос... Словно чей-то шепот...
Волшебница рванулась с места, боясь упустить ускользающий звук. Но от бега в гору устала очень быстро, пришлось прейти на шаг. Позади поспешала Элейн. Наваждение не отпускало. Преодолев еще сотню метров, Наэр закружила на месте, пытаясь определить направление. Пришлось немного вернуться, дальше она шла уже медленней. Наконец, эльфийке удалось разыскать расселину с каменной осыпью, полого ведущей вверх. Поколебавшись, она двинулась туда.
- Госпожа!
Наэр не откликнулась, лишь досадливо поморщилась. Разлом вильнул пару раз, и открылся узкий вход в пещеру. Эльфийка прошла немного вглубь, остановившись на границе света. Голос стал как будто явственней. Казалось, еще немного, и она различит отдельные слова.
Волшебница услышала шум осыпающих камешков и тяжелое дыхание. Секунду спустя она поняла, что это ее собственное дыхание. В пещере показалась Элейн.
- Госпожа?..
- Элейн, достань фонарь.
Горничная послушно вытащила из сумки кристальную лампу и подошла к леди Ранэ. Голубоватый свет озарил стены узкого тоннеля, уходящего вдаль.
- Госпожа, не думаю, что нам стоит туда идти. Здесь нет никаких отметок. И собирается дождь...
Наэр молча двинулась вглубь. Горничная, вздохнув, последовала за ней.
Тоннель вихлял, но не раздваивался. Шепот вел все дальше. Это было похоже на вампирий зов, только сознание оставалось чистым. Наэрвиль могла бы повернуть назад, если бы захотела. Она не хотела. В конце пути ее ждало что-то очень, очень важное...
Стены раздвинулись, потолок, напротив, опустился и почти касался теперь макушки волшебницы. Коридор кончился округлым тупичком. Свет фонаря выхватывал из темноты жгуты матового металла, оплетающие скалу.
- Эфирий...
Голос в голове все шептал. Звук был ровным, слова - неразличимы.
Наэр подошла к стене, с сомнением оглядела переплетение жил. Сколько раз этот металл пронзал ее ледяными иглами боли... Шепот стал глуше.
- Госпожа, пойдемте обратно...
- Тише, Элейн!
Голос исчезал.
- Госпожа, скала странно гудит, надо возвращаться.
Теперь волшебница и сама это услышала. В пещере медленно нарастал низкий гул. Пол едва ощутимо подрагивал. Непонятный шепот пропал совсем.
- Хорошо, Элейн, пойдемте.
И тут горы тряхнуло. Посыпались камни, горничная едва устояла на ногах, леди Ранэ не удержалась и присела. Женщина помогла ей подняться и, придерживая за плечи, повлекла к выходу. Второй толчок настиг их уже в тоннеле, повалив на пол. Что-то грохнуло, с потолка сыпалось мелкое крошево, пол трясся.
- Скорее, скорее! - торопила Элейн.
Она буквально вздернула эльфийку на ноги, толкнула вперед. Горы в очередной раз вздрогнули. Наэр потеряла равновесие и покатилась по коридору. Позади вскрикнула сиделка. Свет отчего-то исчез. Все утонуло в непроглядной тьме и ужасающем грохоте.
***
...Наэрвиль осторожно подняла голову. Тряска и грохот прекратились.
- Эл... Элейн!
Эльфийка кашлянула. На коже неприятно чувствовался слой каменной пыли. Дышать было тяжеловато. Она с трудом поднялась.
- Элейн!
Где-то справа затеплилась маленькая голубая звездочка. С шорохом раскатились мелкие камни, открывая взору фонарь и наполовину засыпанную обломками горничную. Вид у женщины был жуткий.
- Я здесь, госпожа. Все хорошо. Вот только ног не чувствую...
- Элейн...
Волшебница как никогда остро ощутила свою беспомощность. По щекам покатились злые слезы.
- Простите меня, Элейн...
- Ничего, госпожа. Вы фонарь возьмите... Надеюсь, ход нигде не завалило... Ну а если завалило, думаю, вы до подхода помощи точно продержитесь. Вас скоро искать начнут... - голос у женщины едва заметно дрожал.
- Я вас не оставлю, Элейн.
- Глупости, что мне сделается?
- Элейн!..
- Ну хорошо, госпожа Наэрвиль. Что вы мне сделаете? Вы даже из-под завала меня вытащить не сможете... Даже будь у вас руки, - тихо добавила она.
Волшебница яростно топнула сапожком.
- Я приведу помощь. Простите, что оставляю вас без света. Придется как-то пометить поворот.
- Да конечно, конечно. Берите, госпожа. Не пропаду...
Наэр взяла фонарь зубами.
...По коридору она бежала. Лампа раскачивалась и била по груди. По стенам метались зловещие тени. Эльфийка спешила. Спотыкалась, сбивала и так подкашивающиеся ноги, но ухитрилась ни разу не упасть. Тут и там валялись каменные обломки. Больше всего Наэр боялась завала. О том, что означает все приближающийся шум, она старалась не думать.
Из тоннеля эльфийка едва не вылетела, заметив выход лишь в последний момент. На поверхности было почти так же темно, как в чреве горы. Небеса опрокинулись ливнем. Это его шум, подобный грохоту небольшого водопада, слышался в пещере. Наэр только сильнее стиснула в зубах меткаллическую ручку фонаря и нырнула в дождь.
Вода была ледяной. Потоки низвергались сплошной стеной, разглядеть что-либо было почти невозможно. Волшебница вымокла до нитки в секунду. Чуть дольше сохранилось тепло в теле, хотя кожу жгло холодом. Эльфийка бежала. Оскальзывалась на камнях, но бежала, понимая, что от движения зависит не только оставшаяся в пещере Элейн, но и ее собственная жизнь.
У конца осыпи пришлось задержаться, пристраивая фонарь между кое-как расшвырянных булыжников.
- Только бы его не снесло... - бормотала Наэр, подпинывая еще камень и наблюдая, как заполняется «гнездо» водой. - Только бы не снесло...
С трудом сориентировавшись, она побежала дальше, стараясь держаться скалы. Промокшая одежда пожирала последние крохи тепла и сковывала движения, глаза заливало. Дорогу было не разобрать. Эльфийке казалось, что прошла уже целая вечность. Легкие горели, сердце заходилось от бега.
Слева раздался знакомый крик, мало похожий на карканье, и едва различимый в шуме дождя.
- Урин?.. Урин! Эрвин!
Крик повторился ближе. Наэр неуверенно отошла от стены. Из-под ноги предательски вывернулся булыжник, волшебница заскользила куда-то вниз. Она отчаянно пыталась вернуть равновесие, но уже понимала, что падает. На очередном выступе эльфийка окончательно потеряла опору под ногами, больно грохнулась о камни боком и покатилась по склону. Над ней вновь закричал ворон, мелькнули огромные крылья.
Наконец, безумное падение прекратилось. Наэр осталась лежать в глубокой луже на спине, лицом к рыдающему небу.
***
В окно настойчиво стучали. Мастер Зион встревожено отставил только что вскипевший чайник. Стук повторился, на этот раз уже со стороны двери.
Эсп открыл.
На пороге стоял Альберт фон Штернблад в зимнем эсперском плаще. На его плечами неестественно зависли два белых ворона, редко-редко взмахивающие крылами.
- Что-то случилось, - сказал кузнец.
- Случилось, мастер Зион. Беда.
Эсп молча сорвал с крючка плащ и вышел.
Двое мужчин скорым шагом устремились к скрытым за стенами воды горам. Впереди летели огромные птицы, презревшие все законы физики, и указывали путь.
...В этом месте начиналась тропа наверх. Урин рвался дальше, Эрвин же отстал от собрата и приземлился в нескольких шагах, маня в сторону от подъема
- Я поднимусь, - прокричал Зион, перекрывая шум воды. - Справлюсь один. Идите за Эрвином.
Альберт, не тратя слов, поспешил за крылатым проводником.
Прошел он совсем немного. Дорога пошла под уклон. Штернбладу пришлось замедлить движение, чтобы не оступиться на скользких камнях. Ворон кружил чуть впереди, криком возвещая, что цель близка.
Альберт нашел ее там, где кончался спуск, переходя в длинную широкую канаву. Леди Ранэ лежала неподвижно, вода скрыла ее почти полностью, видно было лишь бледное лицо в рваном ореоле потемневших волос.
- Наэр!
Он приподнял отяжелевшее тело. Веки дрогнули, приоткрылись мутные глаза, шевельнулись посиневшие губы. Мужчина напрягся и взял ее на руки и встал. Почти сразу же на предплечьях почувствовалась сальная хватка когтей. Тяжело взмахивая огромными крыльями, ворон потянул вверх. Он вытащил людей на край склона. Там птица разжала когти и, крикнув на прощание, полетела догонять брата.
Альберт же переместил свою ношу на плечо и широким быстрым шагом направился к городу.
***
В дом Штернблад ввалился, с трудом сдерживая тяжелое дыхание. Наэр у него на плече не подавала признаков жизни.
Так и не заперев дверь, мужчина двинулся вглубь дома, походя скидывая ботинки. Из сковывающего движения плаща он выпутался уже на пороге ванной комнаты и там же его бросил.
Эльфийка была очень холодной. Дыхание ее едва угадывалось.
Альберт опустил неподвижное тело в ванну. Из душа ударили тугие теплые струи. Волшебница вздрогнула.
Мужчина сдернул с худеньких плеч короткую гильдийскую накидку. Вымокшая тряпка отправилась на пол. Вслед за ней полетела тонкая курточка, шерстяная безрукавка, водолазка...
Штернблад поставил эльфийку на ноги, стараясь удержать ее под душем, и принялся свободной рукой за пряжку на поясе. Наэр слабо шевельнулась. К куче мокрой одежды присоединились брюки.
- Аль...берт...
Взгляд синих глаз пытался сфокусироваться.
Мужчина растирал освобожденное от одежды тело ладонями. Голубовато-белая кожа начала приобретать естественный оттенок.
- Аль-берт... Элейн...
- Ее найдет Зион, все в порядке.
- Где...
- Вы дома. Все хорошо.
Взгляд становился все более осмысленным.
- Что вы?..
- У вас переохлаждение...
Тело эльфийки дернулось. Мужчина ее удержал.
- Отпустите!
- Тише!
- Пусти меня!
- Расслабься! Наэр!..
Сверкнула молния. Штернблада швырнуло к стене. На миг перед глазами у него потемнело. В затылке разливалась боль. Мужчина тяжело поднялся.
Волшебница забилась в угол ванной, поджав колени и затравленно глядя снизу вверх. Обнаженное тело била дрожь.
- Наэр...
- Не подходи.
- Я тебя не трону.
- Стой. Где. Стоишь.
- Госпожа Наэрвиль...
- Не подходи! - взвизгнула эльфийка. Комната вновь озарилась. Во все стороны полетели водяные брызги, посверкивая электричеством. Штернблад остался стоять. Его синие глаза ровно смотрели в расширившиеся зрачки волшебницы.
- Госпожа Наэрвиль, встаньте и вернитесь под душ.
Она всхлипнула.
Альберт наклонился, не отпуская ее взгляда, крепко взял за плечи и поставил на прежнее место. Они так и стояли, глядя друг другу в глаза, пока у эльфийки не унялась дрожь. У Штернблада промок свитер. С высоких скул леди Ранэ не сходили алые пятна, губы тряслись. Не от холода.
Наконец, мужчина выключил воду и отступил, сняв с держателя большое банное полотенце.
- Иди сюда...
Он завернул худенькое тело в махровое полотнище и вытащил волшебницу из ванной. Затем полотенцем поменьше просушил волосы. Вновь взял эльфийку на руки и перенес в ее спальню. Там полотенце сменили одеяла - все, какие были. Ушел. Вернулся с кружкой дымящегося напитка - до странности быстро. В отваре Наэр различила только малину.
- Знал бы... хоть одна бутыль алкоголя в этом доме была бы, - сказал Штернблад, когда с напитком было покончено. - Надеюсь, обойдется простудой.
Наэр молчала.
Мужчина встал, стянул мокрый свитер. С сомнением глянул на эльфийку и покачал головой.
- Вам бы что-нибудь живое сейчас под одеяло, но не оцените же. Спите.
- Альберт!..
- Да?
- Какого цвета у вас глаза?
Штернблад вздохнул.
- У Альберта глаза карие, госпожа Наэрвиль.
И вышел, держа в руках свитер.
***
Простудой не обошлось. Обошлось без простуды. Эльфийский организм выдержал.
На следующее утро Наэр пришла к Зиону.
- Здравствуйте, мастер...
Кузнец внимательно оглядел ее с ног до головы. Кивнул.
- Проходи.
У плиты хлопотала Элейн.
- Слава богам, - вырвалось у волшебницы.
- Здравствуйте, госпожа Наэрвиль! Простите, я вас так подвела... Как же вы справились-то?.. - всплеснула руками горничная.
- Ерунда. Как вы?
- Все в порядке. Только похромаю вот немножко, - Элейн рассмеялась и приподняла край юбки. Ее ноги оплетал внешний эфириевый протез.
Зион подвинул волшебнице стул. Они позавтракали втроем.
Элейн занялась посудой. Кузнец поманил леди Ранэ за собой.
Мастерская. За второй дверью, ни разу не открывавшейся в присутствии волшебницы, оказалась мастерская. Неожиданно просторное помещение было заставлено по периметру полками с причудливыми инструментами и непонятными аппаратами. Полуприкрытые колпаками бра источали приглушенный свет. Недалеко от входа стояли стул с чем-то, напоминающим верстак, кушетка и глубокое кресло. Именно на него указал гостье Зион, сам устроившись на стуле.
Мастер филиграни не спешил начинать разговор. Молчание затягивалось.
Повинуясь внезапному порыву, Наэр скинула сапожки и забралась в кресло с ногами. Сразу стало тепло и уютно, словно у старого друга, какого у эльфийки никогда не было. Леди Ранэ прикрыла глаза, собираясь с мыслями и неожиданно для самой себя начала:
- Знаете, мастер Зион, эльфы взрослеют медленно... Растут, развиваются физически - как люди, дроу, орки - а взрослеют медленно. Сейчас мне почти полторы сотни, тогда едва стукнуло четверть века. Родители уже года два как пропали. Я до сих пор не знаю, как они погибли - не сомневаюсь, что погибли. В Южном творился хаос. По всей бывшей Империи творился хаос. Кто правил - непонятно. Одни боялись Инквизиции, другие - бездушных. А эти куда мерзее всех церковников... Да что церковников? Они отвратительней любого чудовища, которое только может вообразить разум. Бессмертные, а оттого безнаказанные. Это потом их научились уничтожать. И я с одной такой тварью столкнулась... Он меня изнасиловал. Убить не успел. Именно тогда во мне проснулся Ветер. Моя первая кровь. Мое первое убийство. Он, конечно же, потом ожил и уполз в свою нору. И дай боги, кто-нибудь с ним расправился...
А я поняла, что одна не выживу. Одну растопчут. Пошла в Гильдию, к магам. Потихоньку училась колдовать... Только мужчинам я больше не верила, мастер. После того, что один со мной сделал - никому. Одно исключение было. Но тот мальчик меня Идеей очаровал. Очень много читал, очень много знал... Цель мне дал. А потом его убили. На одном из контрактов. Почти всех тогда убили. Выжили двое. Второго убила уже я...
Наэрвиль рассказывала, расплетая узоры своего прошлого. Что-то проматывала скупой парой фраз, потом возвращалась, вспоминала в подробностях, описывала эмоции. Заглянула Элейн. Тихонько принесла всем чай и устроилась на кушетке. Тоже слушала. Время близилось к полудню... Голос начал уставать.
- Достаточно.
Зион поднялся, присел рядом с креслом на корточки. Эльфийка смотрела на него сверху вниз почти испуганно.
- Ты наконец-то начала говорить, - кузнец улыбнулся. - Хвала Талласу, я думал, не дождусь...
Мастер встал, прошелся по комнате, заложив руки за спину.
- Я пришел учиться искусству филиграни, когда мне было двенадцать лет...
***
В пещере было сыро после зимы. Леди Ранэ старалась не дрожать.
Зион заставил ее саму искать ту каверну, в которой три месяца назад их с Элейн могло похоронить землетрясение. Не с первого раза, но эльфийке это удалось. Хоть таинственный голос ее больше и не вел.
Эфирий поблескивал в голубоватом свете лампы. Все как в тот раз, только теперь за плечом стоит кузнец. Словно ждет чего-то. Молчит.
Наэр, не выдержав, обернулась. Посмотрела вопросительно.
Зион пожал плечами.
- Ну попробуй его, что ли. Или боишься?
Волшебница фыркнула и отвернулась обратно к стене. А, в первый раз обжигаться что ли?
...Холода не было. Ни холода, ни боли. Наэрвиль недоверчиво открыла глаза и посмотрела на темную жилу.
- Ну?
- Ничего. Он... Он чуть теплый...
- И все?
- Да.
Элейн вздохнула. Зион хрустнул пальцами. Лампа качнулась, дернулись тени.
- Говоришь, тебя сюда звали?
- Да.
- А что у вас со Штернбладом?
- Господин Зион...
В пещере заметно похолодало.
Со Штернбладом у них было ничего. То есть, ничего не было. С памятного эпизода в душе они почти не разговаривали. Альберт здоровался, улыбался, не раз Наэр ловила его пристальные взгляды. Но близко не подходил. А эльфийка лишний раз не выходила из комнаты. Не улыбалась. Наблюдала. Пряталась.
Леди Ранэ вдруг поняла, что ее бьет озноб. Кузнец покачал головой.
- Человека принять не можешь. Что тут о металле говорить...
Волшебница развернулась на каблуках и пошла к выходу. Темноты она не заметила.
За осыпью, на тропе ее ждал ворон. Огромная белая птица стояла на дороге и смотрела узкими провалами глазниц, повернув голову на бок. Наэр поискала взглядом вторую. Над головой пронеслось крылатое тело и скрылось за скалами. Эльфийка со вздохом опустилась на колено. Ворон подпрыгнул ближе. Осторожно прикоснулся металлическим клювом к щеке. Клюв был теплый.
Шаги позади. Ворон взлетел, встрепав магичке волосы порывом воздуха.
- Ну и что ты плачешь, дуреха? - спросил Зион.
Наэр смотрела вслед улетевшей птице.
***
На полу распластались розоватые лоскуты заката. Наэрвиль, напряженно выпрямившись, сидела на краешке дивана. За стенкой шумела вода.
Элейн волшебница отпустила. Альберт был в душе. В том самом проклятом душе и именно сейчас!
Наэр ждала...
Слова кузнеца запали глубоко в душу, зацепив что-то такое, что цеплять было чревато.
«Человека принять не можешь. Что тут о металле говорить...»
Не то чтобы ей настолько нужен был этот металл... руки... Временами эльфийке казалось, что ей вообще ничего уже не нужно. В такие периоды она часами могла сидеть, глядя в стену, не замечая вокруг ничего и никого. Потом эта апатия кончалась, сменяясь злой решимостью, желанием куда-то идти и что-то делать. Реже приходила ненависть к себе - за беспомощность, за безразличие... самонадеянность, гордыню, за то, что вернулась на этот свет... За что придется. А иногда хотелось просто забыть обо всем и прижаться к чужому плечу. Как тогда, в комнате, пахнущей весной и сиренью, кажется, где-то в другой жизни, когда она плакала на руках у Альберта.
Щелкнул замочек. Ёкнуло сердце.
Штернблад вышел в одних брюках и с полотенцем на плечах.
- Госпожа Наэрвиль?
- Я...
Вкус крови во рту. Что ж она так нервничает?..
- Альберт, я хотела извиниться перед вами.
Он опустился на противоположный край дивана. Мокрый, подтянутый и гибкий, похожий на дикого кота.
- За что?
- За... свое поведение... зимой... тогда...
- Наэр.
Мужчина протянул открытую ладонь.
Следовало вложить в нее свою. Доверительно. Сжать.
У нее не было рук!
Обожгло мышцы, щелкнула незримая пружина.
И - горячая, влажная кожа. Тонкая жилка на шее, бьющаяся у тонкого века. Сердце под плечом. Стучит. Быстро. Не так быстро, как у нее...
Штернблад откинул назад мокрую прядь и подтянул волшебницу к себе на колени. Его теплая ладонь зарылась в золотистые волосы - и осталась там.
- Альберт... Потанцуешь со мной? Попозже... Потом...
- Только вальс...
- Не важно.
Солнце скрылось за горами. Сгущались сумерки, а все лампы были закрыты...
***
Влажный ветер гуляет между огромных, в стену, распахнутых окон. Она в своем кабинете. Камин погашен, все лишнее убрано. Остался только лист с карандашным наброском на столе. Прерывистые линии складываются в крылатую человеческую фигуру.
- Замахнулась. Не надорвешься? - произносит насмешливый голос.
Златокудрый юноша стоит в дверном проеме, опершись плечом о косяк. Ему плевать, что комната заперта двумя магическими печатями. Он улыбается, но у него нет лица. Только улыбка-молния и глаза с черными безднами зрачков без радужек.
- Надорвалась. Зачем вернулся? Посмеяться? - тихо произносит она.
Он подходит. Проводит ладонью по воздуху - и она чувствует, будто ее погладили по руке. Но у нее нет рук.
- Сдашься? Возможно, этим ты кого-то сейчас спасешь.
- Нет!
Он смеется. Сверкают молнии, выстрелом хлопает дверь...
...Наэр, вздрогнув, проснулась.
За окном занимался рассвет. Там весна. Там горы и резаные облака. Не февраль, не голые вербы, окружившие старый особняк с продуваемым всеми ветрами кабинетом. За стенкой спокойно спит Элейн, за другой - Альберт. Долина окружена скальным кольцом, пустыней и изогнутой реальностью. Даже богу сюда хода нет. Чужому богу. Ее богу...
Эльфийка села на постели. Что-то не так. Тревога, оставленная сном? Но не так уж и редко ей снились похожие сны. Разве что в этом Он был слишком реален...
Волшебница вывернулась из-под одеяла и как была, в шелковой ночнушке до колен, выбежала гостиную.
- Альберт!
Он проснулся сразу. В соседней комнате завозилась Элейн.
- Что случилось, Наэр?
- Не знаю, - волшебница пыталась распутать клубок тревоги, закатившийся под сердце.
Мужчина принялся искать брюки. Она, отвернувшись, подошла к окну. Далеко, где-то над другим краем города, в небе мелькнула одинокая тень.
«Возможно, этим ты кого-то сейчас спасешь»...
- Зион... Альберт! - эльфийка рванулась к двери, попыталась подцепить сапожок босой ногой. - Да помогите же мне!
В гостиную выглянула перепуганная сиделка. Штернблад плюнул на одежду, выдернул из найденный брюк ремень.
- Оставь! - он отшвырнул сапожки Наэр в сторону и, встав к ней спиной, ловко притянул волшебницу к себе ременной петлей, пропустил пояс под мышками и туго стянул у себя на груди.
- Что?!..
- Элейн, одежду - к дому Зиона! - только смог выдохнуть Альберт. - Держись!
Что произошло дальше, Наэр поняла много позже. Мир резко накренился, распахнулась дверь, и замелькали вокруг сонные дома, сливаясь в размытые ленты, - только успели колени инстинктивно сжать упругие бока. В ушах взвыл ветер, на глаза навернулись слезы. Эльфийка уткнулась лицом в пятнистый загривок, думая теперь только об одном - удержаться!
Хотя вряд ли бы ей это удалось без чужой магии...
Бешеная скачка кончилась так же внезапно, как и началась. Леди Ранэ выпуталась из ремня и встала на подкашивающиеся ноги. Рядом нетерпеливо бил длинным хвостом леопард. Впрочем, любоваться шикарным зверем ей долго не пришлось. Со звоном разлетелось окно дома, перед которым они стояли. Прямо в лицо волшебнице бросилась крупная сова. Наэр успела увидеть тонкий узор на распахнутых бурых крыльях и масляно-черные колодцы глаз. Леопард сшиб птицу молниеносным прыжком, следом с криками кинулись преследовавшие ее белые вороны. В воздух взметнулись перья и кровавые брызги.
Только тогда эльфийка опомнилась и побежала к дверям, заколотила в дерево голыми пятками.
- Наэр, отойди. И отвернись лучше...
Но в этот момент дверь открылась. Волшебница вскрикнула. На пороге стоял Зион с расцарапанным лицом и окровавленными глазницами.
- Кто здесь?
- Это мы, мастер, - откликнулся Штернблад. - Судя по всему, опоздали...
- Проходите.
Кузнец, пошатываясь и держась за стены, повел их через общую залу. Мебель тут частично была перевернута, посуда и два окна - в дребезги.
- Я услышал шум - стекло разбилось. Вышел, тут эта тварь на меня и накинулась, - проворчал мастер филиграни. - Особо развернуться не успела - мои мальчики прилетели... Только глаза... выцарапала глаза, дрянь такая... - Зион вздохнул, открывая дверь в следующую комнату.
- Где у вас лекарства, мастер? - спросил Альберт, замыкающий процессию. Наэр старалась на него не смотреть.
- Наверху. В ящике под кроватью...
В мастерской царил тот же полумрак, что и в предыдущие их встречи. Кушетка, кресло, стул, верстак... Чуть поодаль, на полу, толстым кольцом лежали перевитые друг с другом металлические жгуты. Волшебница автоматически устроилась на привычном месте, поджав босые ноги.
Быстро вернувшийся Альберт занялся кузнецом. Они перебрасывались коротким, рублеными фразами, Зион отмахивался и шипел сквозь зубы, бывший инквизитор говорил спокойно и непреклонно. Но все это проплывало мимо сознания эльфийки. Она смотрела на металлическое кольцо на полу и вновь и вновь мысленно оказывалась в своем сне, в своем кабинете... Было холодно.
Звук шагов в гостиной предупредил о приходе Элейн. Горничная почти вбежала, неся в руках ворох кое-как сложенной одежды. В дверях она запнулась и охнула. Альберт взглянул на поспешно отвернувшуюся женщину и укоризненно покачал головой.
- Элейн... Я еще поверю, что госпожа Наэрвиль никогда не видела голого мужчину, но вы...
- Ох, господин Штернблад!.. - выдохнула она. - Зион!
Элейн разом забыла обо всем остальном.
- Все в порядке, милая.
К счастью, Альберт успел наложить повязку и стереть кровь с лица, так что кузнец выглядел уже не так жутко.
Штернблад быстро оделся. Среди принесенного горничной нашлись и вещи волшебницы.
- Наэр...
Она встрепенулась и какое-то время пыталась понять, что от нее хотят. Наконец, взгляд эльфийки остановился на плаще и сапожках в руках мужчины. Леди Ранэ покачала головой и встала, направившись к металлическому кругу в дальнем конце мастерской.
- Наэр, - окликнул ее уже Зион. - Прости, девочка... Я надеялся, все закончится уже сегодня.
- Это я должна просить у вас прощения, мастер. Не будь меня, вы не лишились бы зрения.
- Зрение можно вернуть. Только это займет время. А для тебя еще полгода...
- Я не стану больше ждать, мастер. Этот эфирий - для меня?
На кузнеца требовательно смотрели синие, невероятно синие глаза. Веки прищурены, тонкие брови сведены, решительно поднят подбородок.
- Да, это твоя будущая филигрань.
Эльфийка кивнула.
- Я его слышу... И... Его - тоже... - она взглянула вверх. В этот момент для Наэрвиль не существовало потолка, второго этажа, крыши и даже разрезанных облаков. Она смотрела прямо в черные бездны огромных зрачков, озаряемые редкими вспышками молний. - Все решится сегодня. Сейчас.
Леди Ранэ властно повела изуродованными плечами, сбрасывая тонкие бретели. Сорочка упала к ее ногам.
- Альберт, - волшебница повернула только голову.
- Да, госпожа Наэрвиль, простите... - мужчина поднялся, чтобы уйти.
- Нет. Подстрахуй меня. Пожалуйста, - Наэр улыбнулась.
...Шаг. Вздох. Опускаются веки... И она протягивает воображаемую руку незримому партнеру. Миг. И он берет ее ладонь в свою.
...Стеклянный пол, деревянные панели, цепочка громоотводов по стенам. Распахнутые окна. Тело течет между прохладными языками ветров. Приятная дрожь по коже, ощущение прикосновения. Слов не нужно, не нужно заклинаний, только танец, только чувство. В каждом движении - признание. Язык нежности и страсти...
Шаг, шаг, шаг... Кружение на цыпочках. Внешнее кольцо. Из центра веет теплом. Оно зовет, оно ждет. Они готовы, они оба - готовы. Шаг!
...Музыка не в ушах, музыка в груди, в теле, внутри. Кровь струится по венам, глухую дробь выбивает сердце, гудит и шепчет воздух, наполняя легкие, а ветер в волосах перебирает струны самой тихой на свете арфы...
Медленное кружение. Настолько медленное, насколько оно возможно. Кончики пальцев касаются гладкой поверхности. Завершается круг. Молочно-белые пальчики отстраняются от темного металла... и тонкий жгутик его тянется следом. Она замирает, покачиваясь на одной ноге. Миг. Два. Три! Эфирий струится снизу вверх, по голени, огибает колено. Выше... Мимо лона, по бедру, змейками на позвоночник. Он теплый, теплый, как руки Альберта...
...Тело стелется между ветрами. Между мирами. Скользит по ним, оставляя мыслью - единственной непогашенной, - как черной тушью, контур. Рука художника верна. Каждая линия - совершенство. Каждое перышко - трепещет. Воздух раскалился и дрожит. Еще мгновение - он лопнет за плечами, врастая крыльями в лопатки... Взрыв! Распахнутая дверь - и взрыв неистовым пассажем врывается в течение музыки, кружит ее водоворотом...
Шаг. Поворот. Поклон, слишком глубокий, слишком!
...Раскрывшиеся глаза синими звездами падают в бездны зрачков. Взрываются, скрестившись, словно шпаги, две молнии улыбки. И, смеясь, она бросает кружащееся тело в его объятья. Росчерк золотого крыла...
Выплеск! Матовое вспыхивает, словно волна на солнце. Выныривает изогнувшаяся фигурка из поклона, пронесшись над самой землей. Тело - в струну, звенящую струну. И на вознесенных к потолку ладонях тускнеет последнее серебро.
Наэрвиль так и стояла. На цыпочках. Одна нога согнута в колене и чуть оставлена назад. Поднимаются и опускаются в такт дыханию плечи, укрытые кружевной сеткой. К правому клонится головка в золотом ореоле волос, глаза по-прежнему закрыты. Металлическое кружево уходит назад, врастает тонким узором в лопатки, разворачивается вверх спиралями и завитками, улиткой закручивается на локтях, острыми брызгами венчая гибкие пальчики на ажурных ладонях...
Затухала наполнившая мастерскую музыка. Лишь чудился еще шум прибоя, да пел ветер в разбитых стеклах.
Альберт стряхнул оцепенение. Подошел и накинул на волшебницу плащ. Она вздрогнула. Глаза распахнулись. Ажурные темные руки опустились мужчине на плечи, взлетели к шее, неловко, но требовательно рванули рубашку, норовя пробиться к телу. На пол посыпались пуговицы.
- Альберт! Скажи, они настоящие? Они живые? Альберт... Они теплые?..
- Они теплые, Наэр... Ты вся теплая... Господи, какая же ты теплая...
ЭпилогЭпилог
Легкий ветерок безуспешно сражался с бархатной портьерой. Из-за наполовину отодвинутой шторы лился яркий дневной свет, деля комнату надвое. Во дворе, подобравшись к самым окнам, цвели ромашки и желтые ирисы.
Альберт сидел на стуле с высокой спинкой, рассматривая листы бумаги, густо покрытые рунами, схемами и рисунками. Наэрвиль пристроилась на краешке стола, рассеяно перебирая длинную прядь его темных волос.
В дверь постучали.
- Кого-то ждешь? - Альберт удивленно поднял бровь.
- Войдите, - бросила эльфийка через полупустой зал.
Золотая рябь пробежала по периметру, кругом вспыхнула пониже резной ручки. Дверь тихо открылась. В проеме, опираясь плечом о косяк, стоял незнакомец. Улыбался.
Наэр соскользнула со своего места, неспешно обошла стол и встала перед ним, лицом к гостю.
- Здравствуй.
- Скучала?
- Да.
Пришедший рассмеялся. Чисто. Не зло.
- Господин Альберт фон Штернблад, - он приветственно кивнул. - Братец. Я не отберу у вас много времени.
- Я смотрю, - Альберт откинулся на стуле. Один его глаз стал синим. - Братец...
Гость вновь повернулся к волшебнице.
- Больше не хочешь крыльев?
- Я получила их.
- Тогда разреши пригласить тебя на танец.
Наэр легко оттолкнулась от столешницы. Он шагнул в комнату.
Глаза в глаза. Синее тонуло в черном. Черное - в синем.
На границе света и тени их руки встретились. Взметнулись черные портьеры - ворвался вихрь. Сверкнула молния. И пошел дождь...
Музыка!
@музыка: Blackmore's Night - Storm
@настроение: усталое и довольное
@темы: Безграничный мир, сова пишет