Свиток масок. Ева

[лунный совушек]

Стрелять имеет право лишь тот, кто готов быть застреленным.
Мир сделал свой выстрел. Теперь - моя очередь (с) Лелуш Британский

Имя: Полесова София Александровна (Шумова Ева Максимовна)
Дата рождения: 3.03.91 (15.06.90)
Раса: мутант (хамелеон)

Вместо пролога

…6 месяцев назад

Темнота…
«Я проснулась?»
Сразу возникло множество вопросов: «Я спала?», «Спать?», «Сейчас ночь?», «Что такое ночь?», «Где я?», «Я – кто?..»
Ни единого лучика света, все на ощупь. Пол странно накренен, под руками и коленями колется, впивается острым, иногда – мягкое.
Ползком. Встать, открыть, достать пачку бумаги. «Зачем?». Условный рефлекс.
Найти дверь. «Куда?». Здесь светлее. Обвалившиеся лестничные марши, изувеченные перила.
Камень. Лестница. Дом.
Приходили слова. Вспоминалось.
Перед подъездом лежала штука. Похожая.
Руку к заднему карману. Хлоп. Условный рефлекс. Круглая штучка. Открыть.
Приходит – «зеркало». «В зеркале – я». Похожа на Штуку.
Приходит – «человек». Приходит – «умер».
Поднимается страх. Бежать. Рефлекс. Безусловный.
Улицы-фонари-руины. Темно. Ночь. Но от неба светлее.
Человек. Живой. Стоп.
У человека были волосы на лице. Много. Борода. И от человека пахло. Вонь. Но – живой.
- Ты кто?
Пожал плечами.
- Пойдем.

***
Жили в подвалах. Еду брали. Никто не запрещал.
Приходили слова. Он назвал – «Дочка». Она – «Дед».
Пришло – «документы». Стали рассматривать. В одном («Паспорт!») нашли картинку. «Фото».
- Ты, - сказал Дед.
- Похожа, - посмотрела в зеркало. – Я.
«Полесова София Александровна» - было написано.
- Соня, - сказал Дед.
Пришло – «Ева».
- Соня, - кивнула.
Светлело, темнело – не считали. Искали других. Не находили. Жили. Дед и Дочка Соня. Два ребенка.
Потом пришли люди.
- Дед, они страшные!
- Живые. Говорить будем.
- Нет. Дед, они злые! Не ходи.
- Надо. Спрячься.
Она спряталась. И видела, как люди в форме пришли и убили Деда.
Соню не нашли. Сбежала.

***
По городу Соня слонялась долго. Видела еще людей. Видела, как бьют, как убивают. Многое видела. Сама пряталась. Как зеницу ока хранила паспорт.
Полюбила сумерки.
Однажды увидела Ленту-Мост и пошла к нему. Из-за Моста шло Хорошее.
Так пришла за виадук. В Зону.
Нашла других выживших, как она. Кое-как прожили до оттепелей. Жили в Убежище, грелись друг о друга.
За едой ходили в город. Некоторые не возвращались. С каждым разом – все больше.
К июлю от их группы осталась одна Соня.

***
Копать ножом было сложно. Соня утерла пот. Надо бы потом помыться…
Жертву она выбирала долго. Женщина. Ее комплекции. Правда, один черт – в комуфляже. Ну ничего, по первости сойдет, раз все так ходят. Сталкер. Обживется – а потом вернется к тайнику.
Все документы сожгла, куртку тоже – на всякий случай. Плоть горела плохо, пришлось кромсать, чтоб не узнали. Потом засыпала.
Себе оставила ботинки, штаны и майку. И деньги. И нож. Свой уже никуда не годится. Паспорт у нее был.
В город выбралась в сумерках. Оглянулась на Зону.
- Пожелай мне удачи, Мама…
Усмехнулась – хищно, нехорошо. Моргнула пару раз. Зрачки стали круглыми.
- Теперь не узнаете, твари…

Через пару недель удалось найти подходящее жилье.
В городе какое-то время твердили об участившихся убийствах вокруг Зоны…
_______________

Стерва, сумасшедшая, палач – за этот месяц я наслушалась всякого. «Пытки – ради пыток? Тьфу…». Самый отрицательный персонаж игры. По моему личному признанию. Да. Однако большинство видело только верхний слой, как свойственно людям, не заглядывая глубже кровавой корки и дымящихся лужиц кислоты.
В какой-то момент сама я с ужасом осознала – осознала до конца –, насколько же Ева утонченное и интеллигентное существо, как остро она чувствует красоту мира, и как она при этом жестока… Это, наверное, дико – с восторгом вдыхать пряный аромат осенних трав, любоваться пожарами закатов – и ненавидеть, люто ненавидеть двуногих обезьянообразных убийц, по ошибке зовущихся людьми. Вертеть в руках желтую хризантему, ласкать губами лепестки, удрученно поглядывать на облепленные землей и травой каблучки – и с улыбкой слушать, как Макс рассуждает о своем – и других, таких, как она – превосходстве, силе, возможности убить жалких людишек просто из прихоти. Улыбаясь, катать на языке глоток легкого тернового вина – и смотреть на человека, сидящего напротив, прикидывая, в какой именно момент он будет уже не нужен и перестанет быть. Наверное, только извращенное сознание может увидеть красоту и в прозрачном, пронизанном солнцем утре, и в потеках крови на полу. Считать себя совершенным созданием, представителем новой расы, расы, которая будет править – и легко принимать роль пешки в чужой игре, игре более сильного, умного, достойного. «Я – кинжал в его рукаве. Надо будет – ударю в сердце, надо – в спину». София-Ева читала Пушкина и Шекспира, восхищалась музыкой и любила изысканные вина и наряды, любовалась игрой света на остро заточенном лезвии элегантного кинжала, который в следующую секунду могла вонзить в живую плоть и даже испытать от этого наслаждение. Актриса – неопытная, но талантливая, она верила каждой своей роли, а лица меняла словно маски. Я представить себе не могу, кем она могла быть в «прошлой» жизни. По-моему, это чудовище.
Но это чудовище умело любить. Она действительно любила тех, кого назвала детьми – Клару и Леху. Ей не было стыдно перед Кларой за то, каким образом та стала Измененной (Еве, кстати, не нравилось определение «мутант»), ей было бы плевать, если бы девушка в Зоне умерла, но стоило той «родиться»… Да, за «деток» Ева была готова порвать.
Она была готова порвать и за Олега. До самого конца. Кстати, что касается этих отношений, тут полностью сыграл персонаж. Я поняла, что такое «любовь с первого взгляда». Наша первая встреча длилась две минуты, последующие дни Ева лезла на стену от того, что не слышит его голоса в своей голове. Сложно передать какие именно эмоции вызвал у нее Олег. Чувство тыла – это слишком блеклое определение. После почти месяца (исходя из вводной) одиночества среди волков, у нее, наконец, появилось, для кого жить.
И… брат. Тут буду краткой. Просто самое святое. И когда этот паршивец пришел и рассказал все, как есть – про то, что это он во всем виноват, - это был самый сложный момент для персонажа. У Евы сорвало крышу. До этого она не умела плакать…
Вообще же, фактически, это был ребенок. Жестокий, как и все дети. Воспитанный такой жизнью, какую дали ей окружающие. И, исходя из этого, совершенно адекватный. Дети невинны и любят справедливость, тогда как мы, по большей части, греховны и, естественно, предпочитаем милосердие (с) Честертон

Вердикт.
Играть было сложно. Интересно, местами цепляюще. Мне очень нравится тот миленький монстрик, которого я создала. Но по-человечески это тяжелая роль. В какой-то момент она сломала во мне еще один блок. До этого было очень сложно убивать. До истерик.
Пожалуй, она сделала меня сильнее. Позволила кое-что понять и прочувствовать. Ева останется для меня одной из самых красивых масок, но носить ее тяжело – и опасно.

P.S.: Еще какое-то время мне будет хотеться алых яблок и персиков...

@темы: сброшенные маски, Аномальное, мы не психопаты, мы ролевики!